Конвой довел Сокольского до ворот крепости, оставшихся приоткрытыми после вывода других арестованных, и бочком протиснулся между тяжелыми створками. Вслед за замыкающим конвой Замилацким через ворота начали протискиваться краснофлотцы. В ярком свете ламп в полусотне метров напротив ворот обнаружился броневик.
На подножке за приоткрытой дверцей броневика стоял конвойник с рупором в руках. Жестью рупора загромыхал его голос:
— Приказом наркома НКВД на острове введен комендантский час. До восхода солнца всем гражданам республики запрещено покидать пределы жилых зон.
Моряки узнали голос лейтенанта конвойного взвода Стешина. Его все мартийцы знали. Неплохой, сущности, парень. Глухо заворчав, краснофлотцы двинулись вперед. Заплясал огонек на дуле максима, треснула короткая очередь. Пули просвистели над головами, впиваясь в бревна частокола. Народ в изумлении остановился.
— В случае неподчинения приказу наркома имею приказ стрелять на поражение! Приказываю немедленно вернуться в крепость! — снова загремел голос Стешина.
Уже накопившаяся перед воротами толпа загудела и снова качнулась вперед. Опять простучал максим. На этот раз пули взбили пыль с утоптанного плаца прямо перед моряками.
— Следующая очередь будет на поражение! — Прохрипел жестью рупор.
— Братва! Отходим! А то и вправду всех постреляют! — Прогудел над толпой бас боцмана Шнурко, оказавшегося в первом ряду мартийцев. Недовольно гудя, краснофлотцы попятились в крепость.
За воротами уже собрался весь экипаж. Услышав выстрелы, мартийцы сбежались к воротам. Слов Стешина никто из оставшихся в крепости не разобрал, всё заглушил вещающий через репродукторы Круминьш, в который уже раз повторяющий свою речь.
— Братва! Там за воротами броневик с пулеметом! Конвойники всех пострелять грозятся, кто из крепости до восхода выйдет! — проинформировал собравшуюся толпу кто-то из вернувшихся из-за ворот.
— Да что же это творится, братцы? — Вопросил другой голос. — По своим же стреляют, суки конвойные! Толпа грозно зашумела. Отдельных слов было уже не разобрать. Возмущенно гомонили все. Многие порывались двинуться за ворота.
— А ну, всем стоять на месте и не дергаться! — снова рявкнул Шнурко. — Братва! Не будем пороть горячку и лезть с голыми руками на пулемет! Наши двустволки броню не пробьют! Броневик только гранатами можно взять, а они в оружейке. Пошли посоветуемся, да и командиров надо бы послушать. А то какая то мутная ситуация получается. Айда за мной!
Шнурко прошагал сквозь толпу к центру жилого блока крепости на игровую площадку. Краснофлотцы потянулись за ним. Голос Генсека наконец умолк. На площадке боцман влез на доминошный стол и вопросил: