Но сейчас мне хотелось бы сказать о втором пути, связанном с нашей темой успешности. Все-таки мне кажется, человек призван искать в своей работе не только материальный достаток — он должен искать в ней служение и призвание. Потому что странно не искать призвание там, куда ты отдаешь львиную долю своего времени и сил.
Ведь если Господь замыслил, чтобы человек стал монахом, а он создал семью, скорее всего, в семье его ждет череда разочарований. Так же и человек, будучи призванным к семейной жизни, но избравший монашескую келью, ничего путного в этой келье не сотворит. Эти же принципы действуют и в области других призваний. Если ты призван Богом к чему-то важному, творческому, большому, и при этом прозябаешь в заколачивании денег рутинной работой, скорее всего, ты будешь ощущать себя глубоко несчастным человеком.
Все это вовсе не значит, что творческий человек не может быть призван Богом к управленческой работе. Ведь одна из русских проблем — это неумение оптимизировать процессы. Мы изобретательны, умеем запускать и даже развивать дело, но когда приходит время оценивать масштабность и целесообразность сделанного, часто оказываемся вообще бессильными. Ну как можно закрыть стройку социализма, над которой вся страна трудилась! Даже если она стала экономически убийственной для страны. Может, пример покажется смешным, но эта русская особенность в масштабе менее заметных проектов обрекает на провал тысячи очень нужных и благих начинаний.
И когда художник по призванию работает администратором, а гениальный администратор пытается быть художником, оба они не видят Божественного замысла о своем служении. Конечно, Господь будет вносить поправки в их жизнь, но это уже корректировка и реабилитация, а не реализация изначального плана. И мне кажется, когда человек всецело захвачен своим призванием и понимает, что деньги для него — вещь второстепенная, большинство вопросов о границах отпадают сами собой.
О совести и критериях понимания верного пути
Владимир Лучанинов
Наша совесть настолько раздроблена, настолько сложна, и мало среди нас людей, действительно способных отделить наносное от своего и свое эгоистично-человеческое от Божественного. К тому же совесть имеет свойство меняться; переступив через какой-то барьер и введя в практику какие-то вещи, которые ранее казались мне недопустимыми, я постепенно принимаю эти вещи как должные. Если я, не доверяя внешнему воздействию, не всегда уверен и во внутренней этической оценке своих действий, как же я смогу распознать свое призвание в этой мутной воде?