– Вам действительно не о чем беспокоиться, – догнав меня, говорит доктор Паттерсон. – Им нужно всего лишь задать вам несколько вопросов… Взять ваши отпечатки пальцев, сделать ДНК-тест. Один мазок изо рта, и готово.
Все мое тело разом напрягается. Она замечает это или нет?
– Полиции необходимо убедиться, что между вами и Джеммой Хаиш нет никакой связи, только и всего, – продолжает доктор Паттерсон так, будто она тут совершенно ни при чем. – Ведь Джемма Хаиш какое-то время проживала в доме Лауры и Тони.
– Это вы забили тревогу? – тихо спрашиваю ее я.
Удивленная моим вопросом, доктор Паттерсон останавливается и смотрит на меня в упор:
– Я только предупредила их и ничего больше, – пожимает она плечами.
– Я не сделала ничего плохого, – выпаливаю я, поддаваясь внезапному порыву высказаться. – Я – не Джемма Хаиш. И в той могиле похоронена не моя мать.
– Уверена, что так оно и есть, – во взгляде доктора Паттерсон отражается нарастающее беспокойство. – Но поскольку у вас амнезия…
– Возможно, я и не знаю, кто я такая, но я никогда не смогла бы убить подругу. Я никогда никого не смогла бы убить.
В небе над нами кружит красный коршун; легкий ветер разносит вокруг его жалобный крик. Мы обе провожаем птицу взглядом.
– Конечно, вы бы не смогли, – произносит наконец доктор Паттерсон.
Похоже, она добрая женщина, хотя и позвонила в полицию.
Мое дыхание становится частым и поверхностным. Смогу ли я отнять у другого человека жизнь, если до этого действительно дойдет? Смогу ли я перерезать кому-нибудь горло? Непроизвольно я тянусь к запястью и дотрагиваюсь до своей татуировки.
– Я не хочу сдавать ДНК-тест, – говорю я, отворачиваясь от доктора Паттерсон.
– Это не больно. Один мазок изо рта, – твердит она. – Но тест сделать необходимо. Он поможет установить, кто вы такая и откуда.
– Я отчаянно хочу это знать, но… – запинаюсь я.
Доктор Паттерсон подает сигнал детективам. Она поднимает ладонь, словно хочет сказать им: «Повремените! Оставайтесь на расстоянии».
– Я не сделала ничего плохого, – повторяю я.
– Дайте мне переговорить с полицейскими. Мы подыщем вам хорошее место в специализированном центре. Или в нашей больнице.
– Только не в больнице, – быстро реагирую я.
Доктор Паттерсон переводит на меня взгляд и замечает, что я все еще держусь пальцами за запястье.
– Прелестная татуировка. Что это? – спрашивает она.
– Цветок лотоса.
– Могу я его рассмотреть?
Я поднимаю к ее глазам запястье, словно ребенок, застигнутый за разрисовыванием себя в школьном классе. Мы обе разглядываем девять пурпурных лепестков лотоса.