Ее взгляд был прикован к самой левой чашке Петри, дно которой покрывала лужица. Поверхность шла рябью, будто в нее бросили камешек. Цвет завораживал: красный перетекал в оранжевый, который затем светлел до желтого. Жидкий солнечный свет.
Самая дальняя чашка Петри разбилась: сгусток внутри нее бросился на стекло, и оно не выдержало. Жидкость проползла по осколкам, стекая к краю стола. Там она остановилась, волной откатилась назад и задрожала. Вверх, подобно маленьким антеннам, взметнулись тонкие стебли. Затем сгусток прыгнул через комнату.
Он впечатался в щеку Лесли, которая ахнула от неожиданности.
Сгусток расползся по ее лицу, девушка вцепилась пальцами в странную слизь, но ухватить ее не получалось. Вещество обволокло костяшки ее пальцев и начало покрывать руку. Лесли сползла вниз по стене и растянулась на полу.
Взгляд Донны скользнул с упавшей коллеги на чашку Петри со слизью цвета заката. Рядом треснула следующая емкость, стерев крышку в стеклянную пыль.
Слизь вылезла наружу и запрыгала по столу, как резиновый мяч. С двух прыжков она поднялась в воздух и полетела к Карлу. Мужчина отступил в сторону и попытался отбить странную субстанцию.
Слизь запрыгнула на его руку и крепко вцепилась в нее. Карл закричал и встряхнул ладонью – странный комок полез под кожу. Карл в ужасе наблюдал: кожа начала менять цвет, пальцы стали длиннее и острее. Он упал рядом с Лесли и начал биться в конвульсиях.
Донна снова перевела взгляд на жижу цвета заката; в чашке началось шевеление.
Две оставшиеся емкости рассыпались на куски. Образцы в них начали двигаться, оба направлялись к Рамону. Один скользил, как ртуть, другой катился, будто желатиновый мяч. Комки слизи вертелись, будто боролись за то, кто прицепится к телу Рамона первым.
Ртутная змейка взвилась вверх, шлепнув по желатиновому шарику. Тот отскочил и откатился в сторону. Тогда «ртутный» образец прыгнул на свою цель и забрался по его руке в рубашку. Тело Рамона напряглось, мышцы разом сократились. Вещество расползалось по нему; стул, на котором он сидел, опрокинулся.
Второй образец пополз в другую сторону, скатился со стола и скрылся из виду. Но Донна и так уже потеряла к нему интерес.
Она смотрела только на красную лужицу. Диего протянула руку через стол, осторожно коснулась треснувшего стекла, чтобы не разбить его. Она не подняла глаз, даже когда Тревор дернулся, как в эпилептическом припадке, и рухнул на пол. Нет, она наблюдала, как лужица лезет по стенке чашки, чтобы добраться до нее.
В голове Донны раздался тихий голосок: «Прими меня».