В ее словах было столько страха и тревоги, что слезы выступили у меня на глазах.
Я поднялась из-за стола, обняла ее за плечи, погладила по волосам, обнаружив в них еще больше седины. В следующий раз обязательно привезу магический краситель! Штука дорогая, но от него волосы не только возвращают свой цвет, но и становятся гладкими, шелковистыми, как в молодости.
– Ну что ты, мамочка… За меня не беспокойся, у меня все хорошо… Мне теперь платят повышенную стипендию за отличную учебу. Ну и подработка в лазарете кое-что дает.
– Это славно, – улыбнулась мама. – Надеюсь, хоть кому-то из вас удастся хорошо устроиться в жизни. Главное – не бросай сестер…
Она спохватилась, выглянула в окно:
– Уже совсем темно, ступай в свою комнату. Учеба важнее всего, у тебя же занятия!
И снова мне большого труда стоило остаться невозмутимой. Стыд душил – отчаянно и горько. Здесь, в семье, рядом с мамой и сестрами, то, чем мы с Даром занимались, виделось чем-то грязным и недостойным.
Я постаралась отбросить эти мысли. Если мне это кажется таким уж ужасным, не нужно было и соглашаться. А если согласилась, то и нечего себя винить.
– Конечно, мамочка, я пойду…
Я отправилась в свою комнату, сбросила одежду, как смогла, ополоснулась холодной водой из-под умывальника. Ну все, пора. Я закрыла глаза и представила Дара, такого, каким видела его в последние дни. Красивым, сильным. А еще вдруг представила взгляд, которым он иногда на меня смотрел. Это был странный взгляд. В нем явно чувствовалось желание. Это был взгляд, которым мужчина смотрит на желанную женщину. Но не только. Что-то в нем скользило еще. Что-то другое, очень особенное, от чего ком вставал в горле и делалось тяжело дышать, как будто бы я что-то для него значу, что-то большее, чем просто источник энергии.
Впрочем, скорее всего, я сама себе это придумала. Я провела рукой по шее, спустилась к груди, представляя, что это он касается меня дерзко и властно, как будто бы он мой хозяин. И в то же время робко и трепетно, словно он – мой верный слуга. Как же я соскучилась за это время без его прикосновений. Тело томительно ныло, будто желая снова оказаться в его объятьях…
Только тот, придуманный, Дар, которого я всякий раз видела, закрывая глаза, не срывал с меня одежд, не набрасывался так, словно изголодался, истосковался не меньше, чем я по нему. Нет, он нежно перебирал мои волосы, гладил, баюкал меня как ребенка.
«Триана, какая же ты красивая! У меня нет никого дороже тебя. И ничего дороже тебя…» Сказав это, он наклоняется и касается моих губ своими, сначала нежно, а потом – уверенно и властно. Я отвечаю на этот поцелуй все жарче, с большей страстью. И вот мы уже сплетаемся, сливаемся в одно.