— Отплакалась? Тогда дай ей пощёчину.
— Ы-ы-ы-ы… З-за ч-что?
— Не за что, а почему. По твоему желанию.
"Око за око и зуб за зуб" — древний закон, устанавливающий равенство наказания причинённому ущербу. Цыба дала Рости пощёчину — справедливо ответить тем же. Но это "справедливость" равных. Герцогиня не равна служанке. Госпожа имеет право бить своих служанок по щекам просто под настроение. А, по "Русской Правде", господин имеет право убить раба без всякого наказания. Лишь бы не спьяну.
"Справедливо" не ответить тем же, "справедливо" — явить волю господскую. По своему желанию.
— М-моему?
— Да. Твоему. Ведь ты хочешь исполнить мою волю?
— Ы-ы-ы-ы…
— Сделай это чётко, сильно. Иначе придётся повторять. Мне. Твоей рукой.
— Ы-ы-ы… Я не… не умею… ы-ы-ы.
— Ты никогда не била служанок по лицу? Не дёргала их за косы? Не стегала по рукам или ногам прутом?
Ответ отрицательный. На каждый вопрос.
Я уж как-то и забыл. Что на свете бывают благородные дамы без таких навыков.
Где же она жизнь прожила? — В "запечке". В доме, где от неё ничего не зависело и спроса с неё не было. Ключник углядит, что у княгини сапожок прохудился — выпорет дворового сапожника. Тот сапожок подправит. А если "нет", то так походит. Пока Магог не взбеленится и ключнику пол-бороды не вырвет.
Э-эх… Кабы не эта хрень с Софочкой и Боголюбским, я бы эту девочку у себя оставил. Просто чтобы в моём дому была такая светлая душа. А дворню я бы сам порол. Безостановочно. Чтобы ей ни в чём ущерба не было.
Хорошо, что женская рубаха длинная: на подоле есть ещё сухое место. Выкручиваю Ростины сопли из носа и ловлю мимолётную ухмылку Цыбы. Ей-то все эти… переживания — чисто смех. Как её, ещё младше, братцы обрабатывали, как потом односельчане… пользовали. А оплеухи она нынче и сама раздаёт. В своей команде. Не по злобе. Так, чисто чтобы лучше понимали. Рядовой момент творческого процесса подготовки "сказочников". Как между делом били русские офицеры морды русским солдатам и матросам. Походя. Главное — зубы не выбивать: солдат им патрон скусывает, без передних зубов — к службе негоден.
Ростя подходит у Цыбе, размахивается и… в последний момент отдёргивает руку, прижимает к телу, будто при ожоге, плачет.
— Нет! Не надо! Я не могу! Не хочу!
Отскакивает в сторону, к лавке, прижав к лицу свою рубаху, плачет.
Теперь и не только подол мокрым будет.
Цыба провожает девушку презрительным взглядом: дура, соплячка, размазня. Даже пощёчину дать не может.
Неспособность наказующего исполнить наказание вызывает у наказываемого не только чувство облегчения, но и презрения. К нему, "неспособному".