Несмотря на полученный урон, катос продолжал стойко сражаться. Едва он вырвался из стана, как на меня полетела каменная шрапнель, призрачные волки снова бросились в атаку, цапая меня за голени. Навалившись разом, им удалось задержать меня — я рухнул на одно колено. Изинкан воспользовался этой моей заминкой, чтобы отбежать подальше и метнуть в меня свое копье.
Хвост ящерицы!
Хотя при моих нынешних размерах промахнуться в меня было сложно, защитное умение школы Воды сделало свое дело. Я неосознанно дернулся, сгибаясь влево, и копье пролетело мимо, лишь немного оцарапав мне боковую часть шеи. Сам я вскочил на ноги и, пинками разбросав волков, снова ринулся в атаку.
Таймер действия умения маячил на границе зрения. Не привычные цифры, а быстро съеживающаяся шкала — зеленая, неровная, будто стилизованная под древесные корни. Вроде бы минута в бою — это прорва времени. Однако я уже потратил больше половины, а долбаный кентавр все еще на ногах!
Я рванулся вперед, понимая, что это моя последняя атака. И чуть не напоролся на стену выросших из-под земли каменных столбов. Перемахнул их одним прыжком, бросился за утекающим Изинканом. Преимущество явно на моей стороне, но я теряю драгоценные секунды!
Выстрелил в него Жалом, рывком притянул к себе и тут же снова отшвырнул тяжелым ударом Хвоста дракона. Еще один Хвост дракона! Еще один!
Нанося очередной удар, я с ужасом почувствовал, что съеживаюсь, уменьшаюсь до прежних размеров. Не дожидаясь толком окончания трансформации, прыгаю на оглушенного катоса, на лету замахиваясь растопыренными пальцами.
Всплеск! Адамантовые когти!
Сколько можно нанести ударов за пять секунд? Разгоряченный схваткой, да еще и под баффом Всплеска, я, кажется, умудрился дойти до двух десятков, прежде чем раскаленные когти исчезли. На грудь и голову Изинкана к тому времени было страшно смотреть — они превратились в сплошную рану, при каждом ударе в стороны отлетали окровавленные ошметки.
Могучее чудовище уже начало заваливаться на бок — оно явно было на последнем издыхании. Я зарядил Орихалковый клык и завершил начатое ударом в грудь. Призванные им волки, уже готовые прыгнуть на меня сзади, исчезли, повиснув в воздухе длинными клочками тумана. Катос тяжело рухнул на бок, и последним громким звуком стал удар его рога о валяющийся на полу камень — кажется, осколок моего менгира. Потом все стихло, так быстро, будто кто-то выключил звук. В этой тишине я слышал только собственное дыхание — тяжелое, размеренное, будто я погружался с аквалангом.
Если бы не эта тишина, я вряд ли бы расслышал шаги позади меня. Шедший двигался осторожно.