— Что начинается?!
— Всё! Вчера, в посадках нашли тело девушки! Девочки! Тринадцатилетней девочки! — Игорь опустился на стул. — И сразу появляешься ты. Кое-кто вспомнит давнюю историю…
— Что за ерунда? — я ничего не понимал. — Какая девочка? Вчера я был в Москве… Я же тебе звонил с Курского вокзала… Поздно вечером…
— Откуда я это знаю? Ты псих! Понимаешь о чём я? Днём происходит убийство, вечером заявляешься ты!
— Я никого не убивал. Ни тогда, ни сейчас.
— Уезжай.
— Нет.
— Тогда, — он поднялся со стула, — убирайся из моего дома. Понимаешь о чём я? И попробуй только подойти к моей дочери… Я…
— Может, хватит уже, — мы не заметили, как вернулась девушка. — Ты чего разошёлся?!
— Иди к себе!
— Сейчас, разбежалась! — Алла поставила поднос с грязной посудой на стол. — Вас бабушка хочет видеть, — обратилась она ко мне. — А на него внимания не обращайте. Допился до чёртиков.
— Да я вас… , — низвергнутый отец давился возмущением. — Вы у меня… Я… , — он выбежал из кухни. Через пару минут хлопнула входная дверь. Кирпичные стены дрогнули.
Я поднялся на второй этаж. Шедшая вперед Алла, остановилась у последней по коридору двери.
— Проходите. Она ждёт. И извините за отца. Не знаю, что с ним.
— Ничего. Между родственниками такое случается, — я повернул резную ручку, толкнул дверь. На всякий случай стукнул костяшками пальцев о косяк.
— Это ты внучек? — голос остался прежним. Всё осталось прежним. Словно Игорь переместил комнатку из обычной пятиэтажки в свой особняк. Простенькие обои, бормочущий телевизор, чёрно-белые фотографии в допотопных рамках, фарфоровые статуэтки на массивном комоде. У меня закружилась голова. А ещё говорят — путешествия во времени невозможны!
— Здравствуйте, Алла Александровна, — выдавил я.
Старушка развернула плетёное кресло. Время почти не изменило её, разве, что стёкла очков, стали более выпуклыми. Она улыбнулась:
— Совсем взрослый.
— Уже четвёртый десяток, — напомнил я. — Возраст.
— Разве то возраст. Вот у меня возраст. Ворчу. Смерть зову, а как серьёзно о ней проклятой подумаю — страшно. Кажется, и не жила ещё.
— Так и нечего о ней думать. Живите, пока живётся.
— Мне-то внучек живётся. А тебе, я смотрю, надоело?
— Почему вы так решили?
— Потому, что приехал ты сюда. Столько лет о тебе ни слуху, ни духу. На похоронах тогда объявился, мелькнул и исчез. А тут вдруг решил погостить. С чего бы это?
— И вы меня гнать будете?
— Ты на Игорёшку зла не держи. Невезучий он. Оттого и злой.
— В таких хоромах и невезучий.
— Ни в хоромах счастье, коли в душе непогодь. А ему досталось. Жена сбежала. Дочка не слушается…