Совершенно бессознательно я схватился за очередное пиво. Усилием воли заставил себя вернуть бутылку на место. Хватит! Всему есть мера. Вспомнился легендарный Чёрная Борода. Знаменитый пират начинал день с большой кружки рома, разбавленной настойкой опия. Если отбросить маковый экстракт, я резво вышагиваю по тропке удачливого корсара. Тропке, приведшей его к безумию. Который день под знаком пьянки? Хватит!
Я взял чистую тетрадь. Отточил карандаши. Заварил крепкого чая. Появилась шальная идея — подключиться к радиосети. Голос госпожи Крамцевой — чистой воды рафинад. Иногда чай пьют вприкуску, реже — вприглядку, я изобрёл новый способ — вприслушку. После некоторых размышлений от смелого эксперимента пришлось отказаться — такого количества сахарина, как в песнях провинциальной сирены не выдержит и самый отъявленный сластёна.
Я снова писал до темноты. Сработал эффект берсерка. Воины-звери под наблюдением опытного колдуна выпивали отвар из мухоморов, после этого (если, конечно, выживали) щепотка порошка из красноголовых грибов приводила их в состояние священной ярости. Таинственный отвар мне заменял алкоголь. Теперь я работал, прихлёбывая горьковатый, ароматный напиток, но ярился не меньше берсерка. Я не чувствовал ни затёкшей спины, ни немеющих пальцев, ни обжигающих глазные яблоки слёз. Глоток — страница, глоток — страница. Подобно обезумевшему от крови викингу, я не мог остановиться.
Я не заметил, как опустошил третий чайник (я даже не помнил процесс кипячения и заварки), я игнорировал протесты мочевого пузыря по поводу количества поглощённой жидкости (к счастью не подвёл), я снова не помнил смысла написанного (буквы и строчки, строчки и буквы), я с трудом вернулся из небытия, уложив в стол очередную исписанную тетрадь. Цены мне нет! Стахановец беллетристики! Так бы каждый день! Ещё бы знать о чём пишу. Перечитывать сил не было. Завтра, всё завтра. Или послезавтра. Или… Там видно будет.
Вознаградив себя тремя бутылками пива (ни капли водки), я проковылял в комнату. Ещё дедушка Дуров говорил, что удачный трюк надо поощрять. Я сегодня отличился. Заслужил. Крепя сердце, пощёлкал пультом. Ворон бахвалился шестнадцатью каналами. Ну, не может же на каждый проникнуть колдун-некромант и кровавая хроника! Наверное, не может, но мне не повезло. Я увидел знакомые пейзажи. Калиновск! Потом мужчина с лицом несостоявшегося Наполеона принялся рассказывать о серийном маньяке. Сделанная на модной ныне «мыльнице» фотография первой жертвы. Второй… Её я узнал. Я был с ней в ту ночь! Фоторобот убийцы. Я вздрогнул. Я видел лицо убийцы раньше! Видел и не видел одновременно! Все сплелись в грубо прорисованной физиономии — Игорь и Сид, Алла и я, экскаваторщик Колька и Иваныч, Алик и продавщица из магазина продуктов. Кого я только не увидел! Чёрно-белое изображение напоминало икону. Работу древних богомазов, в коей воплотился идеал благостности и смирения, но чёрная сторона их. Я смотрел в лицо Зла. Абсолютного, не ведающего пощады Зла. Морлоки, при сравнении с ним, казались шаловливыми купидонами.