З и н а (Людмиле, горячо). А вы что, сомневаетесь?!
А р е ф ь е в. По-моему, уже никто не сомневается. (Посмотрел на Олега.) Правда, вот товарищ…
Л ю д м и л а (перебивает его). Никто, Костя, не сомневается.
З и н а (Арефьеву). Ваша жена, по-моему, права. Правда, Олег?
А р е ф ь е в. Олег, кстати, у нас по электроэнергии не запятнан. В многотиражке первый — первый! — от имени арефьевцев написал, что экономия электроэнергии — железный закон. И название-то какое — «Его величество электричество!».
О л е г. А другие мои названия вы тоже запомнили? Например, «Так поступают передовые работницы».
З и н а (досадливо). Не о том речь. В огороде бузина, а в Киеве дядька.
О л е г. Не дядька, а ты. Твой поступок.
Л ю д м и л а (с интересом). Какой?
О л е г. Благородный. Когда не вышел на работу сменщик Зины, она осталась за станком еще на пять часов.
Л ю д м и л а. Молодец вы, Зиночка!
А р е ф ь е в. Зиночка-то молодец, а вот твой муженек упустил того самого фрезеровщика, которого Зина заменила.
О л е г. Какой же Володька Ляпунов фрезеровщик?! У него с элементарным снятием стружки ничего не выходило.
А р е ф ь е в. А за то, что Володька стал летуном, с кого надо стружку снимать? Не с бригадира ли?
З и н а. С нас.
А р е ф ь е в. Он «по собственному желанию» ушел, а мы — молчок.
О л е г. Володька уже на четвертом предприятии ошивается.
А р е ф ь е в. Это, кстати, Добрынин узнал, а мы…
Л ю д м и л а. Погоди, Костя… Володя Ляпунов? Он у нас в позапрошлом кончил. Несколько несобранный, увлекается то одним, то другим…
З и н а. Вот и Надя Слипченко говорила: «расхристанный».
Л ю д м и л а. Но если к нему терпеливо и по-хорошему…
З и н а. А мы с ним даже по душам не поговорили.
Л ю д м и л а (оживилась). У Володи есть все-таки непреходящее увлечение — поэзия! Стихи, стихи, стихи. Он у меня как-то томик Тютчева попросил. Через неделю возвращает: глаза блестят, голос срывается. «Вот это коротенькое стихотворение я, Людмила Степановна, на всю жизнь запомню». И прочитал, нет, выплеснул:
«И чувства нет в твоих очах,
И правды нет в твоих речах,
И нет души в тебе…
Мужайся, сердце, до конца:
И нет в творении творца!
И смысла нет в мольбе!»
З и н а (после паузы). «Мужайся, сердце, до конца…». Откровенно скажу, Людмила Степановна, я в поэзии прошлого века… как-то не очень… Вы мне не дадите книжку Тютчева? На один день.
Л ю д м и л а. Даже на неделю. Заранее знаю: некоторые строчки вы будете по нескольку раз перечитывать.
З и н а. «И чувства нет в твоих очах…». (Внезапно.) Товарищи, а ведь Володьке наша Света Балашова нравилась. Безумно!