— Пошёл вон, — взвизгнул господин Блох тонким голосом и добавил:- я не подаю иноверцам!
И уже тогда, в этом его посыле почувствовалась несгибаемая независимость при незавидном положении. Поэтому этакая негативная вспышка выходца из вечно гонимого народа меня не смутила, и я тут же предложил солидный по нашим меркам куш за оказание мне мелкой профессиональной услуги:
— Мистер Блох, — сказал я доверительно, — как мне поведали очень сведущие люди высокого положения, только вы, благодаря своей учёности, способны разгадать значение древнего письма, образцы коего я прихватил с собой. Мне и в голову не пришла бы глупая мысль обеспокоить вас столь мелкой просьбой, если бы кто-то другой, кроме вас, на всём континенте от Аляски до Атлантики смог прочесть сии древние письмена давно забытых предков.
С этими словами я ловко выхватил из подмышки свой свиток и расстелил его прямо на подвернувшимся под руку столе.
— О способах выплаты гонорара мы потолкуем чуть позже… — я было хотел изложить материальную часть моей невинной просьбы, но тот час же осёкся, ибо стоящий предо мной человек мгновенно преобразился, едва скользнув взглядом по закорючкам на принесённом чертеже.
Архивариус весь напрягся от кипы до башмаков мелкого размера, глаза его зажглись внутренним пламенем, приняв красивое осмысленное выражение, а голос окреп и стал весомо рассудительным:
— Сэр, — твёрдо молвил мистер Блох, — раз у вас действительно сохранились свитки с кириллицей или глаголицей, что вероятнее всего, если судить по предъявленным образцам, то я сочту за честь прикоснуться к столь древним артефактам. Через месяц я возьму отпуск и переберусь к вам на ферму для работы с первоисточниками. Диктуйте адрес!
Вот так, на ровном месте, безо всякого приложения излишних сил, я получил головную боль и круглосуточную мигрень сразу на оба верхние неустойчивые мозговые полушария, тогда как стационарные нижние надолго обзавелись приключениями не под стать возрасту. Словом, по прошествии некоего времени, сопутствующему отдохновению настоящего мужчины за пределами домашнего очага, едва успел я возвернуться в отчий дом, весь в сладких грёзах по поводу пойманной синицы в руках, едва успел уведомить ближайшее окружение о грядущем учёном постояльце, как вышеозначенный Лейзель Блох был тут как тут. В строгом деловом костюме, в начищенных до блеска башмаках и примечательной высокой чёрной шляпе иудейского кроя, он выглядел экзотическим саксаулом посреди дикой деревенской природы. Самозваный ребе прикатил в крытой повозке доверху набитой книжной продукцией разномастного толка. Тут были, насколько могли бегло судить мы со Стивеном, и исторические летописи, и словари неведомых нам цивилизаций, и географические справочники по всем концам света, и топографические карты, свёрнутые в рулоны и похожие на вязанки кругляка для растопки печей, и, что более всего удивило, кипы чистых белых листов вкупе с пачкой копировальной чёрной бумаги, явно не предназначенной для отхожих мест. Однако, несмотря на некоторое замешательство, мы радушно встретили нашего гостя, загрузили мой кабинет чуть ли не под потолок привезённым научным скарбом, а, выкинув топчан, поместили на его законном месте удобную кровать на пружинах.