Являясь профессионалом своего дела, Джордж Мюррей не мог упустить из виду и другую деталь, а именно: во вторник, пятнадцатого числа, герцогу Камберленду исполняется двадцать пять лет. Это значит, что имперский лагерь с большой вероятностью превратится в одну большую попойку. Идеальный момент для ночной атаки.
Не использовать такое обстоятельство просто грех; другое дело, что вероятность-то вероятностью, однако пить будет только сам Камберленд с приближенными, солдатам же скорее всего выдадут по чарке и не более того. Но попытаться надо, обязательно надо, это лучший, да какое там, это единственный шанс. Хоть и гипотетический, но шанс.
Встречать англичан в чистом поле при свете дня — самоубийство. У Камберленда пятнадцать линейных полков и две с половиной тысячи кавалерии, плюс мощная артиллерия и отряды Кэмпбеллов — горцев на службе правительства. И это еще не считая немецких наемников из Гессен-Касселя.
Разведчики доложили, что наемники остались в Абердине, но это не так уж и важно, они могут прибыть сушей или морем за считанные дни. Впрочем, тех войск, что уже есть у Камберленда, хватит шотландцам на несколько раз. Ах, если б можно было начать сражение сразу с рукопашной, как когда-то Верцингеторикс под Герговией! Ведь надо-то всего ничего. Пойти в мечи и топоры — и за десять минут половина саксов будет уже валяться лицом вниз на вересковом поле. Но это все мечты…
На данный момент самое важное — собрать провизию в Инвернессе и еще где только можно, в противном случае воевать с Камберлендом будет просто некому. И Джордж Мюррей отправился разыскивать интендантов, раздавать приказы, пинки и зуботычины.
В лагерь повстанцев у деревушки Нок Шуа мы прибыли уже в сумерках. Здесь была ставка принца, как объяснил Колл. Основные же силы под командованием лорда Джорджа Мюррея стояли лагерем севернее, между поселками Смиттон и Крадлхолл.
Туда-то мы и отправились с нашим раненым — Колл пояснил, что при принце находятся лишь Гордоны, отряд герцога Пертского и конница. Как я ни вертел головой — а таща на плече носилки, головой особенно не повертишь, — я так и не сумел увидеть шатер принца.
Если он, конечно, был. Да не, должен был быть, как не быть? Это горцы могут спать на голой земле в любую погоду, а принц-то, наверно, не сдюжит. Ему подавай все удобства, ага. Я и сам бы не отказался, ух, как я бы не отказался от хорошего душа, смены одежды и пузыря на ноль-семь! С томатным соком. Фу-ты, нет, нельзя сейчас о таком думать — аж рот наполнился слюной.
Расположившиеся там и сям горцы не обращали на меня почти никакого внимания, хотя я, откровенно признаюсь, боялся, что весь контингент сбежится разглядывать и ощупывать мои шмотки. Но — обошлось.