— И что ты предлагаешь? — в который раз спросил Гарри.
— В Жёлтой пустыне песок хороший. Я говорю, оттуда надо песок возить.
— Как пожелаешь, — легко согласился Гарри. — Хочешь песок из пустыни, покупай. Только за свой счёт.
— Как за мой счёт, однако? Я — бедный орк-шабашник, гастарбайтер приезжий, у меня свой счёт нету.
— А как ты хотел, милейший? — поинтересовался Гарри. — Покупаешь песок за свой счёт, и я, так и быть, не стану взыскивать с тебя неустойки.
— Какой такой неустойки-шмеустойки?
— За невыполнение работ в срок, — пояснил Гарри. — Вы по графику когда мне третий этаж должны были сдать? Два месяца назад. А сейчас какой этаж должны делать? Правильно, шестой.
— Грунт плохой, начальник. Камней много. Фундамент тяжело копать было.
— Грунт плохой, зато соседний кабак хороший, однако, — сказал Гарри. — Пить меньше надо.
— Какой пить-шмить? Зачем меня обижай? Я — орк-трудяга. Вино не пить.
— Короче, — сказал Гарри, — ты как хочешь, но я лишних денег не дам. Понятно? Только по смете. А песка вокруг — завались.
— Как не дашь? — опешил Глым.
— Очень просто, — сказал Гарри. — Не дам, и всё. И вообще, забыл, на кого работаешь? Хочешь, я тебя в жабу превращу?
— Какой такой жаба-шмаба?
Гарри вздохнул и послал Глыма к Глымовой матери, прочно оккупировавшей летнюю кухню. Она готовила строителям… словом, то, что они ели. Стоило Гарри открыть окно с подветренной стороны, как в помещение просачивались запахи орочьей еды, вызывая непроизвольные рвотные позывы.
Глым пожал плечами и пошёл, но не к матери, а к бригаде, собираясь обсудить с народом сложившееся положение и вместе с ним поискать пути выхода из тупика.
Гарри разжёг спиртовку и приготовился сварить себе кофе, когда в дверь снова постучали.
— В жабу! — заорал Гарри, просыпая кофе мимо колбы. — В тритона! В жука навозного превращу, если ты сейчас же не уберёшься от моей двери!
— В жабу, это оно, конечно, хорошо, — сообщил голос из-за двери. — В тритона — снова неплохо. Куда лучше, чем в жука навозного. Только вот хватит ли сил?
Голос был не глымовский. Не было в нём ничего от горлового рычания орков. Но что-то неприятно знакомое в нём всё-таки присутствовало.
— Э, — несколько смущенно сказал Гарри. — Входите.
— Вхожу. — И голос вошёл. Вместе со своим владельцем. По счастью, это оказался не один из тех бесплотных голосов, которые обычно докучают одиноким волшебникам.
Вошедший оказался одним из многочисленных наставников Гарри по колледжу. Был сей волшебник настолько стар, что во времена его рождения мода называть детей «Гарри» ещё не привилась, и звали волшебника по-простому — Горлогориусом Хруподианисом Мудрым.