– Зачем? – с сомнением спросила она.
– Разрывы во времени. Насколько я понял, несколько недель ни на кого не нападали. Это правда?
Перед тем как ответить, Вида на несколько минут задумалась.
– Ну, что?
– Нет, ничего. Можешь поговорить с Беллой Грин. Не хотела ее втягивать, но если нужно, что ж поделаешь…
– Почему не хотели?
– Боже! Какая тебе разница? Потому что ее муж – старый солдат, и он страшно расстроится, когда узнает, что ее избили, а он не в состоянии помочь, не говоря уже про то, что ей приходится подрабатывать вместо него, вот почему. Бедняга потерял ногу в сражении на Альме. Теперь им туго приходится. И у него сильные боли. Вернулся совсем другим человеком.
Монк не позволил себе выдать эмоции.
– Есть другие?
Вида хотела налить ему еще чаю; он отказался.
– Другие есть? – повторил он.
– Можно попробовать встретиться с Мэгги Аркрайт. Ты, может, ни одному слову ее не поверишь, но это не значит, что она говорит неправду… во всяком случае, не всегда.
– Почему она должна мне лгать?
– Потому что ее парень – вор, вроде как профессиональный, и она из принципа никогда не скажет сыщику правды. – Вида смотрела на него с кривой ухмылкой. – И если надеешься перехитрить ее, то ты еще ненормальнее, чем я думала.
– Отведи меня к ним.
– У меня нет ни времени, ни денег на тебя тратить. Ты только хлеб зря ешь, да еще и командуешь. – Она повысила голос. – Какой от тебя толк? Или ты собираешься через месяц сказать мне, что не знаешь, кто это сделал, и раскопал не больше, чем сейчас?
– Я собираюсь найти тех, кто это сделал, – сказал Монк без тени улыбки и без намека на любезность. – Если ты не хочешь платить, я займусь этим для себя. Но информация будет принадлежать мне. – Он холодно смотрел на нее, чтобы она не заблуждалась насчет его намерений.
– Ладно, – тихо сказала Вида наконец низким голосом. – Я отведу тебя к Белле и к Мэгги. Давай, вставай. Нечего сидеть целый день возле моего огня!
Не потрудившись ответить, Монк двинулся за ней к выходу; пальто он накидывал в дверях, когда они выходили на улицу. Уже стемнело, и все вокруг заполнил густой туман. Он хватал за горло, сырой, холодный, кислый от сажи и запаха гари.
Звука своих шагов они не слышали – их сразу поглощал туман. Едва минуло пять вечера. На улице было полно людей – нищие собирались под дверями, отчаявшись выпросить подаяние или найти способ подзаработать; кто-то еще пытался продать спички, шнурки и тому подобную мелочь. Некоторые пешеходы спешили по делам – законным и незаконным. Карманники и специалисты по срезанию кошельков выныривали из тени и тут же бесшумно в ней растворялись. Монк знал, что носить при себе ценности здесь нельзя.