– Сержант…
– Да, доктор?
– Вы никогда… – Уэйд прикусил губу. То, что он собирался сказать, причиняло ему боль; он боролся с нею, стараясь принять решение, но наконец собрался с духом. – Вы никогда не задумывались, что он, возможно, не в своем уме… не отвечает за свои поступки в том смысле, в каком мы с вами это понимаем?
Доктор Уэйд допускал, что Рис виновен! Или на него подействовали представленные ими свидетельства? Или он каким-то образом узнал что-то от самого Риса, за долгие годы знакомства научившись общаться с ним и постигнув его натуру?
– Доктор, ни один человек, творивший подобное с женщинами, не может в нашем с вами понимании считаться нормальным, – быстро проговорил Ивэн. – Виноват он или нет, не нам решать… слава богу.
Тяжело вздохнув, Уэйд кивнул в знак согласия и проследовал мимо сержанта к двери в гостиную.
После ухода Монка и Ивэна Корриден Уэйд остался в гостиной; он мерил комнату шагами и все не мог успокоиться и присесть.
Сильвестра сидела не шевелясь, безучастно глядя в пространство, словно лишилась воли и сил. Эстер стояла у камина.
– Мне жаль, – пылко произнес Уэйд, глядя на Сильвестру. – Мне так жаль! Понятия не имел, что случится… самое страшное.
Эстер взглянула на него. Видел ли он все это время некую темную сторону в Рисе, ожидал ли несчастья, может, не столь непоправимого? Сейчас, глядя на его лицо в тенях глубоких морщин, в опустошенные глаза, на щеки, ввалившиеся от переживаний и нехватки сна, она почти верила, что доктор предвидел худшее, но был бессилен его предотвратить.
Потом ей в голову пришла другая мысль. А не является ли Корриден Уэйд тем самым звеном, которого не хватает в цепочке свидетельских показаний Ивэна? Не он ли предупредил Лейтона Даффа о слабостях и порочных наклонностях его сына? Может, сказал что-то такое, из-за чего у отца окончательно сложились вместе отдельные резкие слова, взгляды, незначительные факты, подмеченные то здесь, то там, и тот осознал пугающую правду?
С дрожью ужаса она поняла, что внутренне уже принимает вину Риса. Что, так долго сопротивляясь этому, теперь, сама того не замечая, сдает позиции.
Уэйд остановился и посмотрел сверху вниз на Сильвестру.
– Вам нужно отдохнуть, моя милая. Я дам вам лекарство, которое поможет уснуть. Уверен, мисс Лэттерли посидит с Рисом, если понадобится, но, думаю, все обойдется. – Он повернулся к Эстер. – Простите, что взваливаю на вас такую ношу, но я рассчитываю на ваше мужество, а в равной степени и на милосердие.
Это звучало как признание заслуг, причем выраженное самым серьезным тоном. Эстер не стала рассыпаться в благодарностях, только сдержанно кивнула.