— Он может сотворить чудо, — подтвердил Торнебю. — Это великий человек. Человек, который знает всё. — И, понизив голос, добавил: — Он иногда разговаривает с самим Господом!
— Говорите, смоквы сразу станут сочными? — криво ухмыляясь, недоверчиво спросил какой-то тощий тип.
— Господи, чего только на свете не бывает! Может, этот странник и впрямь святой! — прошамкала старушка, молитвенно складывая руки.
Её лицо, выглядевшее комично по причине длинного носа, нависавшего над беззубым ртом, приобрело выражение неземного восторга.
— И правда, почему бы ему не быть святым? Великим святым? Великий святой явился к нам! — без устали твердила старушка.
От её слов решимость моя резко возросла, а душа воспарила. Я молитвенно воздел руки к небу, словно призывая Дух снизойти на меня. Все дружно расступились, и я увидел Торнебю, который, приложив палец к губам, другой рукой сурово грозил ухмылявшемуся типу, призывая его к молчанию. Все взоры устремились на меня, и я ощутил необъяснимое единение с окружавшими меня людьми. Я был весел, чувствовал полнейшую лёгкость во всем теле и, казалось, если бы захотел, то легко, одним прыжком достиг бы соседнего склона. Но я не стал этого делать.
— Разве Матерь мира, которая суть земля и небо, не повелевает ветрами, направляя их в угодную ей сторону, не повелевает водами, приказывая рекам течь туда, куда угодно ей? Она — всё, а потому она может всё.
Я вопросительно посмотрел на тех, кто стоял рядом со мной, и они подтвердили эту простую истину.
— Это божественная Матерь, Матерь всемогущая, она одевает деревья в цветочные наряды, а потом дарует им плоды. Благодаря Матери мира у вас есть виноград, яблоки, смоквы — разве не так?
Все закивали в знак согласия.
— Любая многодетная мать, раздающая вечером суп, может забыть поставить плошку одному из своих чад. Что в таких случаях делает ребёнок? Он требует. Божественная Матерь забыла о смоковнице. Что ей какая-то смоковница, когда ей надо управиться со всем огромным земным садом! Так вот! Смоковница должна подать голос и потребовать.
Я видел, с каким вниманием слушал почтенный крестьянин, какое дурацкое выражение застыло на изумлённом лице насмешника, ставшего похожим на барана. Торнебю же продолжал молиться.
Внезапно я утратил способность различать окружавшие меня лица: мне казалось, я стою на вершине горы и ко мне стекаются невидимые силы.
— О, Матерь мира, — воскликнул я таким голосом, что сам не узнал его, — это я, позабытая тобою смоковница. Я дерево на обочине дороги, дерево, ревностно исполняющее обязанности дерева, дающего смоквы. Ты посадила меня на это место на радость усталым людям, что вечером возвращаются после тяжких дневных трудов. Но теперь я не могу выполнить своё предназначение. О Матерь! Внемли молитве смоковницы. Дай мне живительных соков, дай сочную плоть, дай свежесть. Пусть духи земли дадут сок моим плодам! О Матерь! Пошли своих духов оплодотворить мои корни и направить живительные соки в мои древесные канальцы, загусти мой ликвор и преврати его в розовую плоть смоквы. О Матерь мира, я смоковница на обочине дороги, смоковница, родившаяся в земле Лорагэ, дерево, которое каждый сентябрь протягивает свой плод утомлённому заботами селянину. Исцели мои листья и ветви. Пробуди меня из засушливого сна. Верни мне предназначение, начертанное природой.