Я постучал по стене справа, и её толщина внушила мне уверенность. Внезапно рука моя ощутила пустоту. Я вытянул вперёд левую руку со свечой, и трепещущий язычок пламени осветил обитель мёртвых, наполненную покоем и тишиной загробной жизни. Вид усопших не пробуждал ни тревоги, ни страха. Они напоминали засохшие человеческие деревья — печальные мумии, числом около дюжины. Скрестив на груди руки, мумии лежали в ряд, за исключением одной, у которой была всего одна, зато поистине гигантская рука с такими длинными ногтями, что, судя по всему, после смерти отшельника они росли ещё долго. Явление весьма распространённое, но от этого не менее впечатляющее. Вереница усопших не внушала тревоги, ибо не оставляла сомнений, что лежали они здесь так, как их положили, и после ухода живых никто из покойников не вставал, не поднимался по лестнице и не скрёбся в дверь, пугая церковных сторожей и священников. Из обители мёртвых струился неизъяснимый аромат, не имевший ничего общего со смрадом разложения, напротив, запах, поднимавшийся оттуда, напоминал минеральное масло — неведомый бальзам, выделенный из субстанции вечности.
— Они умерли, — произнесла Мари Сели и чуть громче добавила: — Я вижу воду.
Действительно, несколькими ступенями ниже стояла вода.
Иссиня-чёрная гладь не отражала ни единого отблеска, напоминая безвременно погасший сапфир. И всё же от этой грозной безмолвной стихии не веяло смертью. Свеча, удерживаемая мною над поверхностью озера, позволяла узреть овал бесконечного, невиданного зеркала, уходившего в бездонную глубь и наводившего на мысль о водном коридоре, спускавшемся до самого центра планеты.
И в этой бездне мне на миг почудились расплывчатые черты огромного загадочного лица, которое описать словами не было никакой возможности… Тайна стоячей воды… Улыбка видения… Взор без радости и без печали под недвижными веками…
Быть может, в толще воды передо мной промелькнула божественная эманация души, стоящая на высшей ступени иерархической лестницы природы: в здешних непроглядных сумерках, клубящихся под громоздкими замысловатыми архитектурными формами древнего собора, она вполне могла обрести своё тайное пристанище. А может, это подземелье со стенами цвета селитры и каменной соли с незапамятных времён служит жилищем таинственной сущности, именуемой душой города, душой Тулузы? Синяя вода, не зная обновляющего действия солнечного света, стынет в бездонной каменной чаше, а омытое ледяной водой физическое тело мира из этой бездны посылает свои отражения в верхние слои, отчего на поверхности озера возникают таинственные призраки, несущие людям не то немедленную гибель, не то вечное бессмертие.