– Ты уж сделай милость, батюшка, пособи моему Акимке.
– Вестимо, Трифон Андреич, пособлю, – важно кивнул Шереметев. – Не тревожься, найдем твоему сынку хлебное место.
– Благодарствую, Федор Иваныч, век не забуду.
– Пустое. Ступай, князь, с Богом.
Боярин проводил глазами просителя и удовлетворенно откинулся на стуле. Да-а, вот и настали времена золотые. Конечно, он и раньше не последним человеком на Руси был, но теперь… Это ж надо, такие люди с поклоном приходят! И как же вовремя он тогда, в церкви Успения, подсуетился! Замешкайся он чуток, и Пожарский забрал бы Петрушу под свое крыло. Но нет, Федор Иванович вовремя смекнул, какие выгоды сулит этот неизвестный младенец, и вот вам, пожалуйста – полугода не прошло, а как все изменилось! Богоданный посланец стал царем, но по малолетству своему править не может. А значит, кто на Руси первый человек? Пра-авильно, он, боярин Шереметев. Правитель-регент. От него все зависит: и указы царские, и места в городах, и раздача волостей, да мало ли чего. Царенок-то еще лет десять-двенадцать дитем останется, это ж сколько всего успеешь сделать за это время!
Федор Иванович с удовольствием обвел взглядом комнату. Как удачно все получилось: он переехал в царские палаты, и теперь Петруша под полным его присмотром! Можно было бы и дома жить, благо недалече, но опасно, и не заметишь, как влияние утратишь. А здесь мимо него и мышь не проскочит. Главное, для виду Петруше иногда докладывать да его согласия на законы новые просить. А то вырастет деспотом, как Иван Мучитель, и припомнит свои детские годы, когда бояре к нему невнимательны были.
В дверь снова постучали. В который уже раз? Десятый, не меньше. Вот она, оборотная сторона власти – никакого покоя.
– Да заходь уже, чего скребешься? – раздраженно буркнул Шереметев.
В проеме показалось испуганное лицо Сеньки, дьяка с его двора.
– Да я, батюшка… – замялся тот, заметив, что боярин не в духе.
– Ну, сказывай, что там у тебя?
– Вот, батюшка Федор Иваныч. – Дьяк шагнул в комнату, с поклоном протянул свиток и тут же уткнулся взглядом в пол.
– Та-ак… Опять деньгу подавай…
– Дык коняг-то кормить чем? – не поднимая головы, промямлил Сенька. – И чихнуть не успеем, как зима настанет. Надобно ж загодя запасы копить.
– Ладно, ступай, измыслю уж чего-нибудь.
Шереметев властно махнул рукой, и Сенька тут же юркнул за дверь. Боярин тяжело вздохнул. Н-да-а… Прокорм дюжины лошадей, конечно, дело плевое, но денежный вопрос последнее время как кость поперек горла. Да еще война эта проклятая, никакого доходу, одни убытки. С запада давят поляки, севернее – шведы, где взять денег и людей, чтоб воевать? Все разрушенное восстанавливать – опять плати. А казна что, бездонная? Вон, для венчания на царство пришлось даже бояр тряхнуть, да и в собственную мошну руку запустить.