– Убедился, убедился… Шла бы ты отсюда, шади, не распугивала покупателей!
– Ну и пойду, – фыркнула она и взяла меня за локоть. – А как надумаешь узнать, кто все-таки испортил твои ковры, приходи. Небось мимо оазиса не промахнешься.
И Фергия с неженской силой повлекла меня прочь от лавки Итиша, приговаривая на ходу:
– И куда вас джаннаи унесли, а, Вейриш? Я тут, понимаете ли, работаю не покладая рук, пытаюсь разузнать что-нибудь об этом вашем проклятии… Вашем, вашем, не коситесь на меня, как моя Даджи на верблюда! А вы взяли и исчезли… То есть я все понимаю, конечно, но надо же и совесть иметь? Почему я должна отдуваться за обоих, да еще бесплатно?
– Фергия, – с трудом вставил я в поток ее слов, – Итиш сказал, будто вы поругались с рашуданом и чуть не разнесли его дворец! Что вы там такое вытворяли?
– Поругалась? С рашуданом? – Фергия притормозила. – Не было такого.
– А как же пламя на полнеба, гроза и синие молнии? Итиш клянется, что есть свидетели!
– Ах это… – Она захохотала, согнувшись пополам и хлопая по коленям от избытка чувств. – Ну надо же, что придумали! Пойдемте, Вейриш…
– Куда вы меня волочете?
– К Хаксюту, конечно, – он нальет нам ойфа, а я расскажу, что тут творилось, покуда вы где-то порхали на крыльях любви.
Я смирился: старый торговец книгами был меньшим из зол. Даже если у него в лавке обнаружится поэт Чайка, это можно пережить, лишь бы он не начал сыпать непристойными рифмами…
Наверно, я сглазил: Чайка действительно оказался в лавке. Правда, ему явно было не до рифм: он старательно драил пол, заляпанный чернилами. Скудную мебель Чайка сдвинул к стене, испорченный коврик печально свисал с подставки для книг.
– Тяжело в учении? – весело спросила Фергия, обозрев разрушения.
– Не говори, шади… – Чайка разогнулся и вытер грязной рукой пот со лба. – Просто заучивать буквы – еще куда ни шло, а вот писать их… Погляди на мои пальцы, разве такими удержишь перо? И даже чернильницу? Посмотри, что вышло!
– Ты же воровал, – напомнила она, – а у воров должны быть ловкие руки.
– Так то у настоящих карманников – тех, я слышал, учат вот как: навешивают на чучело колокольчики и велят шарить по одежде, искать кошельки и прочее. И если хоть один колокольчик звякнет – бьют палками нещадно! Вот кто выживет – тот становится мастером. А я что?… Схвачу что-нибудь на базаре – и дёру даю, пока не заметили! Ну, бывало дело, запустил руки в чужой карман, но меня тогда едва не поймали…
Тяжело вздохнув, он снова принялся тереть пол, но тут Фергия смилостивилась:
– Позови лучше Хаксюта, а я, так и быть, приберусь. Нельзя же пить ойф, когда даже присесть не на что!