— Глянь, — толкнула я партнёра, — у нас зритель.
Мальчонка понял, что его присутствие обнаружено и бочком выдвинулся в нашу сторону. Подойдя поближе, он встал в позу-одна нога чуть впереди, спина прямая и картинно поклонился одной головой. Ни дать, ни взять Чингачгук большой змей. Копья в руку не хватало. Это было так комично, что девчёнки прыснули.
Посол тут же смутился и потерял всю свою важность. Потом обвёл всех взглядом и, сосредоточившись на мне, наверное, самой подходящей по росту, обеими руками показал направление, куда, очевидно, нам надо проследовать. Я так же указала ему на камешек и скомандовала присесть языком жестов и повторила слово вслух. Авось запомнит. Малыш кивнул и как сорока закосил взглядом на заколку с блестящими камешками, которой Анжелка стянула волосы. Стас сбегал за тарой и показал малому остатки на донышке.
— Вода, — сказал он.
Мальчишка опять кивнул, как заведённый, и поманил Стасика за собой. Через пару минут они вернулись с полным кувшином.
— Класс, тут совсем близко, — обрадовано сказал он, — недалеко носить.
Пока мы обливались и переодевались, этот чудной ребёнок сидел на камешке кочечкой, поджав ноги к самому подбородку, но как только вышли, вскочил и, нетерпеливо переминаясь, снова позвал за собой.
Мы вошли в большое здание, где в полутьме сидел тот самый человек, который встретил нас на Эль-Тинтеро, когда мы вчера оказались в Куэлап.
Мальчик ткнул пальцем в сидевшего.
— Амаута, — громко и отчётливо произнёс он.
Потом указал пальцем на шкуры и уже по-русски произнёс “сядь!”
— Молодец, запомнил, — подумала я.
Мы вне учёбы и работы говорим именно по-русски. Даже Анджей понимает, правда не говорит, отвечает на иврите, но мы все и на иврите говорим вполне прилично.
В междусобойчике же каждая диаспора свой родной язык сохраняет. Я украинский знаю, но Киев в союзные времена “рiдну мову” игнорировал. А у Стаса мама армянская еврейка, отец русский, в семье двуязычье было, теперь Стасик и мама говорят ещё и на иврите, а отцу так и не дался язык. Работал в строительной бригаде, где на иврите говорил только бригадир, парень помоложе основной группы. Вообще женщины старшего возраста легче язык берут в эмиграции и вообще приспосабливаются к новой культуре быстрее. Но это так, небольшое отвлечение.
В это время шаман, или кто он там, встал и подошёл к длинной нише, где стояли кувшинчики и связки трав. Тщательно отмеряя, начал готовить какой-то раствор.
— Надеюсь нас не напоят снова этой шаманской дрянью, да ещё на голодный желудок, — шепнула я Стасу.
Тем временем мальчик принёс кувшин и чашу.