— Ищите второго, — крикнул Пушак. Двое стражников остались возле нас, а мы сами отступили за выступ стены.
— Тёмная луна? — спросила я. Тело колотила предательская дрожь.
— Да, я следил за ними от самой чимуанской лавки и ждал. У жрецов-убийц особый кошачий шаг. Я изучал их технику. Кроме того на фоне крепышей чанка, чимуанцы сухощавы. Но, пока бы они не напали, что я мог им предъявить. Купцы вышли из лавки, привозили товар. Скорее всего таким и было их прикрытие. Вот я и был начеку. Только второй ушёл. Снова где-то будет караулить. Не хотелось бы, чтоб сейчас покрошили всех чимуанских купцов под горячую руку.
— Вам лучше вернуться во дворец, — посоветовал стражник.
— Лучше, — согласился Пушак, — только где-то в толпе сейчас второй, и я не готов к нападению, как в прошлый раз. Мы подождём пока вернутся остальные. Они вряд ли найдут его.
Стражник вздохнул. Его непременно накажут, если с гостями случится что-нибудь по дороге.
Как и ожидал шаман стражники вернулись ни с чем. Окружив нас плотным кольцом, довели до места.
— Что с тем, в которого я попал? — Пушак стоял у входа и оглядывал площадь.
— Мёртв, — коротко ответил стражник. Дротик отравлен.
Всю дорогу я и Чаупи-тута потрясённо молчали. Я, потому что до сих пор видела руку Пушака схватившего дротик, на ней была кровь.
Когда мы вошли, я схватила его за руку. Короткая царапина посинела, и кожа вздулась багровым пузырём. Пушак спокойно отнял руку.
— Сядь, Юри и не мешай… пожалуйста, — добавил он, увидев как мои глаза наполняются слезами, — ну, не волнуйся, девочка, мы сейчас будем лечиться.
Я села и тихонько размазывала слёзы по лицу.
— Почему мне это не приснилось, — причитал Чаупи-тута, выворачивая на ковры всю аптеку шамана.
Пушак методично командовал, какие составляющие нужно смешать в противоядии, а кожу на его лбу начала покрывать испарина. Он лёг и выпил смесь составленую учеником с особой тщательностью.
— Теперь ты должен вскрыть место ранения, осторожно очистить и приложить ткань с остатком раствора.
У Чаупи-тута задрожали руки.
Я отодвинула его. Тщательно вымыла руки и даже спиртовый гель нашла в кармашке. Мамочка вложила.
— Держи руку крепко, — жёстко сказала я мальчику, — изо всех сил, слышишь!
Он кивнул. И придавил пальцы амауты к полу. Я взяла из инструментов шамана штуковину, похожую на ланцет, и вскрыла пузырь с багровой жидкостью. Папа всегда говорил, что у меня рука хирурга. Чистой тканью я очистила место разреза и вылила немного оставшегося раствора на руку, а после пристроила влажную повязку. Примотала всё сверху длинной хлопковой лентой. Родители бы гордились. Правда очередной раз ругались бы, что я не продлила династию.