— А откуда это ты знаешь кто у нас Верховный? — удивился Ахау.
Чаупи-тута понял, что проболтался.
— Случайно услышал, — слукавил он. — А что это разьве тайна?
— Ну, раз уж случайно услышал, то не болтай. Верховному доверено слишком многое, чтоб подвергать его опасности.
— А почему же тогда он живёт в крепостишке, на самой границе?
— В крепости находятся только воины. Чужого сразу видно. Это не город, где куча людей, приходят из сёл, других городов, даже государств. В крепостях есть тайные ходы, через которые могут уйти те, кто не должен сражаться, или воины, в совсем безвыходных ситуациях. Легче отстроить крепость, чем вырастить хорошего воина.
У мальчика была ещё куча вопросов, но задать их так, чтоб не выдать себя не получалось. И он перевёл тему.
— Ахау, тебе нравится Вайта? — он смутился. — Это ничего, что я спросил?
— Ничего… Ты не сказал ничего плохого. Наверное нравится. Но ей ещё не пришло время полюбить другого. Она занимает руки, чтоб освободить голову. Ещё жива память о потеряном. Да и я не уверен. она потеряла детей. ей так нужно заполнить это место в сердце любовью. Я молод, может быть сумел бы дать ей одного ребёнка. Но моё время уходит. А я, до этого, не встречал девушки, с которой хотел бы просыпаться по утрам.
— А с ней хотел бы? — Чаупи-тута наклонил голову. — Я помню, как мама по утрам вставала, смотрела в окно, как восходит солнце, а отец подходил к ней сзади, клал подбородок на плечо и обнимал так мягко и нежно, как-будто боялся сломать.
— Твои родители любят друг друга, — с лёгкой завистью в голосе сказал Ахау. Ты нарисовал картинку, которую, я хотел бы дать своему сыну поутру. Вот откуда ты такой чувствительный и чуткий. Дети рождённые от любви — талантливы.
Чаупи-тута вздохнул.
— А как же учитель и Ирина? Что будет с ними и с их любовью?
— Наши чувства любят задавать нам вопросы, но не любят давать ответов. Я не знаю, мальчик. В любовь между двумя может вмешаться только бог. Укладывайся, завтра вам рано вставать.
Чаупи-тута лёг, натянул одеяло до подбородка и начал звать сон. Ему хотелось научиться видеть сны, когда пожелает. Он вспоминал город в сельве, и высокие стены Храма. Он не заметил, как заснул. Ему приснились крылья. Он смотрел, сквозь жёлтые глаза гарпии. Мёртвый город, оказывается, построен семилучевой звездой, с Храмом в центре. Один из лучей, направленый на юго-восток рассекала пополам каменная дорога, упирающаяся в глухой лес. Это была та самая дорога, на которой он видел ягуара. Это так необычно — видеть глазами птицы. Кроны деревьев с огромной скоростью промелькнули под ним и он ещё раз увидел кусочек дороги, мелькнувший внизу. Дальше деревья росли так густо, что только река или широкий ручей давали возможность увидеть что-то на уровне земли. Река несла кучку людей жавшихся на нескольких связаных брёвнах. Казавшихся чужими на, сотканом богом, зелёном лоскуте с тонкой коричневой ниткой реки.