Тело сделали из конусов обтянутых самой тонкой тканью, что нашли в городе. Вовнутрь вставили камышовые свирельки, для звукового оформления. Хвост и крылышки отделали самыми большими перьями попугаев ара, связав их яркими пучками. Последним штрихом Анджей прорисовал основные детали рожи светящейся краской. Нашёл ещё в Лиме нужный цвет для своих змеев. Чтож, утром запустим. Пусть встречает армию чанкай. Интересно, как им понравится? По задумке, он их и ночью должен в нужном тонусе поддерживать. Где-то я читала, что на них воинов поднимали, чтоб врагов забрасывать горящими бомбочками. Только я бы не решилась живого человека на этой ненадёжной, на мой взгляд, штуковине, такому риску подвергать.
Чаупи-тута весь день мотался по городу. Да, вобщем-то, суетились все. Но, зато, к вечеру, всё задуманое, выполнили. Десятка два этих странных штуковин, для метания камней построили на наиболее вероятных направлениях атаки. Возле них лежали аккуратные пирамиды, собраных за городской чертой камней. Маленькие камешки, для пращей, дети собирали в корзины и выставляли на городских стенах. Тут же лежали связки стрел. Горшки с зажигательной смесью были спрятаны до поры в сухом, закрытом месте, во избежание неприятностей. Много сделать их не смогли. Поздно подобрали состав, который и хорошо горел, и прилипал. Деревянных палочек, которые называли смешным словом “спички”, было не очень много. А их хотели приберечь ещё и для похода в сельву. Там ведь тоже могут быть всякие малоприятные сюрпризы.
К вечеру он так устал, что даже не знал, чего ему хочется больше: спать, Спать или СПАТЬ. Но, войдя в комнату посланников, он забыл про сон. На него таращилось чудище, занимающее полкомнаты. Всё в перьях и ярких лоскутах, оно извивалось на полу, а Анджей привязывал к нему верёвки, как-будто боялся, что оно уползёт за дверь. Он подошёл и осторожно тронул его пальцем.
— Р-р-р. Ам! — из за спины прорычала Ирина.
Чаупи-тута вздрогнул. Потом, увидев её улыбающееся лицо, подумал: “Кровь, война. для чего всё это? Если в мире есть смеющиеся девушки, облака среди горных вершин..
Он сел у огня и Олеся подсунула ему миску с бобами. Он ел машинально, глаза у него слипались и в последний момент он почувствовал, что еду успели подхватить из его разжавшихся ладошек.
— Ухайдакали ребёнка, — было последнее, что он услышал.
Но спасительный отдых не шёл к нему. Он видел болото в лесной чаще. Маслянистый проблеск змеиной кожи в воде. Крадущиеся фигуры между толстых стволов деревьев и перепутаного буйства зелёного подроста. Слышал резкие крики птиц. Высоко в небе бесшумно проскользнула гарпия. Раздался визг пойманой обезьяны и треск мелких веток. Он нагнулся и разглядел во влажной грязи следы рифлёных подошв. Тут прошли посланники. Но из чащи уже выбирались низкорослые воины. Он побежал. В спину раздался издевательский хохот. На бегу, он всё же старался не упускать с таким трудом найденых следов. Его не преследовали. Может быть не считали достойным опасения, а может думали, что всё равно рано или поздно настигнут его в лесу, напуганного и измученого.