– Подсобки! Подсобки проверь! – орал кто-то.
– Насосы повреждены!
– Что с подачей?!..
– Акваланги на месте?!..
– Воду на пробы, в химлабораторию, срочно!..
– Осмотреть машинный зал! За агрегатами внимательнее!
Добрынин, сделав неколько вдохов, потер лысину, пытаясь разогнать кровь, глотнул воздуха и снова погрузился в воду. Уже вспомнили про акваланги… Кто это там такой сильно дотошный? Нужно было ускоряться. Найти дыру во что бы то ни стало!
Обследовав последнюю стену, он убедился, что отверстий и дыр нет и в ней. Оставался последний вариант – пол. Всплывать не стал, время уже поджимало. Нажав на кнопку и получив новую порцию живительного, опустился глубже, по диагонали двинулся над полом, подсвечивая фонарем и почти уткнувшись носом в бетон. И, не пройдя даже трех метров, уперся в решетчатый люк. А за ним в свете фонаря виднелось покрытое илом и водорослями речное дно.
Сил сразу же прибавилось! Люк, скорее всего, служил для тех же целей, что и выход на крышу – для обслуживания самого здания станции, ремонта, ревизии! И он не запирался – видимо, в целях техники безопасности, для возможности экстренного подъема. На руку!
Подняв решетку, Добрынин протиснулся в квадратный проем и что было сил заработал ногами. Широкие подошвы ботинок неплохо работали не только на болоте, но и под водой. Не ласты, конечно, но гораздо лучше голых пяток. Как заправский аквалангист раздвигая толщу воды, он параллельно дну двинулся вперед. Глянул вверх – на фоне бледно-серой поверхности огромным квадратом выделялся силуэт станции. И сориентировавшись по нему, Данил взял курс на противоположный берег.
К тому моменту, как дно заметно пошло вверх, он израсходовал почти весь воздух. Дышать стало труднее, теперь приходилось прилагать немалые усилия, чтоб вытянуть из баллона новую порцию. Последний вдох дался совсем тяжело – но дно уже неуклонно поднималось к поверхности, и вокруг с каждым гребком становилось все светлее. Выплыв практически у самого берега, он не стал подниматься на ноги, чтоб не дай бог не демаскировать себя, а словно крокодил прополз на пузе и вломился в густой тростник у самой воды.
После непривычной нагрузки тянуло завалиться минут на десять и хоть немного отдохнуть, однако идти на поводу у организма Данил не стал. В воде он сидел полчаса, не меньше, и переохлаждение грозило серьезными последствиями. Даже если это только голова. Вернее даже – тем более, если это голова. Стащив со спины рюкзак, Добрынин нырнул в основное отделение и вытянул наружу упакованный комплект белья. Распотрошил целлофановый мешок, достал – такое восхитительно-сухое, шершавое, приятное на ощупь! – жестко, до красна растер кожу. Протер внутренности шлема, пытаясь максимально собрать воду, сразу же нахлобучил его на голову. И только после этого высунулся из тростника, пытаясь определить, где же он оказался.