Загрохотало. Завизжали, рикошетя от стен, пули. Штурмовые группы, спасаясь, тут же попадали на пол. Добрынин, укрывшись за щитом, достал следующий дым. И еще. И еще. Рядом, лежа плашмя на полу, сосредоточенно опустошали ящик помощники.
Когда белая пелена достигла такой плотности, что ее, казалось, можно черпать ложкой, стрельба постепенно начала стихать. Сидящим внизу было непонятно, отбили штурм или нет. Да и был ли он вообще?.. Грохот очередей глушил остальные звуки, не давая сориентироваться в темноте и плотном тумане, заполнившем все ближайшие помещения и ползущем дальше по уровню. Фонари не помогают, луч мгновенно вязнет. ПНВ – то же самое. Слепые котята, да и только. И вот лишь теперь, выждав первую волну, Добрынин, подхватив щит, с верхнего пролета через перила сиганул вниз.
Упал на мягкое – тела. Услышав звонкий шлепок ботинок о бетон лестницы, с новой силой застучали автоматы – и щит тотчас же отозвался предательским гулом. Дернулся раз, другой – и вдруг мощно рванулся из рук, отвечая на попадание крупнокалиберного. Очередь угодила куда-то в центр, вся, полностью, но Добрынин все же сумел удержать его, хоть и отлетев при этом на ступени. Вот это силища! Что же там у них торчит?! Мазнув рукой по плоскости щита, он почувствовал под рукавицей строчку рваных дыр… Твою мать, неужели КПВ?! Хотя вряд ли, избыточен, тут двенадцать и семь хватит… Нащупывая на звук, включился еще один тяжелый пулемет – и попал-таки, собака! Однако Данил, лежа на лестнице, уже успел прикрыться бронированной плоскостью. Угол встречи был не тот, что нужен для пробития, и вся очередь срикошетила вверх, в бетонные перекрытия, оставляя в щите здоровенные углубления. Отбросив его, сталкер откатился в сторону – при этом получив еще пяток рикошетящих попаданий из мелкой стрелковки – и вскочил на ноги. Мощно толкнувшись, стартовал влево от лестницы, с каждым шагом набирая и набирая ускорение… и когда в молочной пелене навстречу вдруг вылетела кирпичная стена – развернулся, выставляя левое плечо вперед.
В грохоте и брызгах летящего во все стороны кирпича, пробив кладку, он вывалился в комнату. Здесь оказалось так же темно и дымно, но Добрынин был готов к этому. Пискнув, включился тепловизор – и очки послушно проявили три красно-желтые фигуры в непосредственной близости. Правый молот, ударив ближайшую куда-то в середину корпуса, смел ее, словно пушинку. Человек, хекнув, улетел в стену. Гвоздящий удар сверху нижней поверхностью левого кулака вбил в пол второго, смяв каску словно картонку и сломав позвоночник. Третий, чувствуя, что рядом происходит что-то страшное, заорал, полосуя очередями во все стороны, но Добрынин, нырнув вниз, перекатом сократил расстояние и, сграбастав, утянул его на пол. Боец дернулся было, пытаясь бороться – однако мгновением позже был раздавлен и, хлюпая разорванным горлом, затих на полу.