"Даже удивительно, как он действительно не сдох от болевого шока, — озадачился Олег. — Ну ладно, в момент получения раны боль как-то не чувствуется, такое бывает. Сам такое не раз испытывал, и резался и молотком себе по пальцам зафигачивал, просто руки и ноги отбивал сильными ударами, так что пацан действительно мог это просто не заметить, но потом… опять же бешеная скачка. Скачка кстати скорее всего и послужила причиной того, что порезанные мышцы живота окончательно порвались и разошлись, кишки в итоге полезли наружу несмотря на тугую повязку. Ах да, его наверняка знахарка чем-то накачала".
Олег проверил зрачки парня.
— Так и есть, зрачок расширен и практически не реагирует на свет. Опиум?
"Парень реально непрост, — утвердился в своем мнении Куманов. — Думается мне, что все аборигены прекрасно понимают, что с такими ранами, даже при самом лучшем уходе долго не живут и чтобы человек не мучился, его просто добивают. А этого не добили, до последнего момента держат в мире живых, не отпуская к предкам, не иначе в надежде на чудо".
— Не удивлюсь, если в конце концов выяснится, что он последний мужчина в знатном роду, потому и пытаются его всеми способами выцарапать из лап смерти.
Кое-как переборов отвращение Олег намочив ватку раствором марганцовки, осторожно промыл выглядывающий участок кишок, а так же рану вокруг. После чего, задержав дыхание, пальцами начал заталкивать кишки обратно в живот.
В момент проводимой операции, чтобы реально не блевануть, Олег матерился, на чем свет стоит. И чуть не заржал, когда понял, что весь его мат воспринимается девушкой как шаманские камлания-заклинания.
Нет, все-таки заржал.
Стресс и все такое…
И его смех произвел на девушку еще более сильное действие.
"Я даже гадать не хочу, что она в этот момент обо мне подумала, предположений возникает очень уж много", — подумал он.
Смахивая выступившие слезы, Олег посыпал рану стрептоцидом. Хуже по его мнению точно не будет. Рана хоть и покраснела, но вроде до гноения и отмирания тканей еще далеко, по крайней мере на его дилетантский взгляд.
А вот шить рану ему оказалось нечем. Шелка нет. Обычные нитки сгниют, леска слишком толстая, да и уверенности что можно ею шить, тоже нет.
Хотя мысль у него на этот счет появилась…
— Ты-то мне и нужна, — повернулся Куманов к вздрогнувшей от страха девушке.
Она во все глаза как завороженная смотрела на стоящий в углу посох.
— Тьфу ты…
Оказывается, когда Олег его ставил в угол, то нечаянно нажал на одну из кнопок и теперь глаза вороны горели желтым цветом и Каркуша, как бы смотрела на раненого.