Павлов, Бурик, их приятель пародист Димка Ермолин на радостях проставились. Накрыли в «Неве» «поляну». Напились. Бандиты дали им пострелять из пистолета в сторону кустов. Фотохудожник обещал сделать портрет Уральского. Уже больше двадцати лет прошло, а каторжанин все никак не соберется попозировать.
Этот Павлов, действительно, был странный персонаж. Среди московских гангстеров у Гриши сложилась репутация человека, который запросто общается с музыкантами, поэтами и художниками. Бандитам нравилось сидеть с представителями творческой интеллигенции за одним столом, да и «совесть нации» по-своему ловила драйв от общения с преступниками. Идиллию подпортил дурно воспитанный фотохудожник. Однажды в гостях у Григория была серпуховская банда во главе с Костылем: Мацолик, Кнопа, Абрам, Димон Рыжий… Отдыхали все вместе. Сережа Бурмистров пел, пародист Ермолин веселил компанию, Павлов пребывал в миноре. В один прекрасный момент ему вздумалось произнести тост. Бандиты с готовностью наполнили бокалы.
— Я с удовольствием выпью за то, чтобы никогда больше не видеть ваши рожи…
Через неделю Димка Ермолин признавался Грише, что никогда в жизни они так быстро не бегали…
Серпуховские всегда были скорые на расправу, и до сих пор не понятно, как представители богемы унесли ноги.
Вообще сам Димка Ермолин парень потешный и безобидный. В 1996 году он тамадил на днюхе каторжанина в ресторане «Будапешт». Все изрядно «накидались», артисты в том числе. В конце вечера прибегает Сережа Бурмистров: «Ермолкина в милицию возле метро забрали!!». Пошли делегацией в ближайшую «контору», а там пародист из клетки орет на ментов голосом Жириновского: «Подонки! Однозначно подонки!». В отделении гогот стоит. Отпустили под ответственность юбиляра, даже денег не взяли.
В глубине души Бурик по-прежнему любил рок и шансон воспринимал, как временный компромисс. После его выступлений все вместе частенько зависали в «Неве». Приняв на грудь, Сережа ловил вдохновение. Улучив момент, он забирался на сцену, заговорщицки шептался с ди-джеем и кричал в микрофон: «Уральского нет? Ну, тогда рок-н-ролл!!». После чего самозабвенно исполнял репертуар «Sveet» и «Black Sabbath», пока братва не сгоняла его со сцены. На этих концертах каторжанин постепенно перезнакомился со всеми шансонщиками. Его добрыми друзьями и собутыльниками стали Гена Жаров и Слава Медяник. Бурик привез хитрого весельчака Ивана Московского и Лялю Размахову, похожую на молодую Татьяну Доронину. С Московским в свою очередь приехал попеть простецкий парнишка-кольщик Володька Лисицын, талантливый поэт и художник. На свой юбилей в «Неву» Жаров пригласил Дюмина, Жеку, Тишинскую, покойного Славу Бобкова. Дюмина Уральский выпускать на сцену не рисковал. Как правило, Александр приезжал поддержать своего друга Жеку. Но приняв на грудь пару-тройку баккарди, гангстер махал рукой: «Ладно, пусть поет! Но не долго!». На следующий день Грише пеняла расстроенная артменеджер Алька: «Мне знакомые девочки жаловались, что вчера у нас на сцену вылез какой-то уголовник. Пел про тюрьмы, лагеря, чахотку. Кошмар!!!».