.
Осведомленный о позиции де Голля и Валери Жискар д’Эстена, занятой руководителями Франции под напором общественного мнения страны, посол Испании в Париже X. Мария де Ареильса срочно посетил Мадрид. Однако Кастиэлья развеял надежды посла, сообщив ему о твердой позиции Франко и его кабинета [474].
Фрага Иррибарне в письме Гевину Фрейману от 18 декабря 1962 г. уверял своего коллегу в Лондоне, что он обладает правдивой и проверенной информацией о деятельности Хулиана Гримау в Барселоне в годы гражданской войны, которую общественное мнение его страны считает преступной[475].
Еще более жесткую позицию занял сам Франко. Выступая на заседании совета министров, он заявил, что дело Гримау — особый случай, т. е. речь идет о «преступном шефе Чека». «…Многие семьи его жертв живы и взывают к справедливости против жестокого убийцы их родственников». О жестокости националистов, обагренных кровью республиканцев, Франко никогда даже не упоминал [476]. Гримау был казнен. В том же году были подвергнуты средневековой казни гарротой два анархиста — Ф. Гранадас Гата и X. Делгадо Мартинес, но на этот раз не за прошлые грехи времен гражданской войны, как Гримау, а по обвинению в убийстве комиссара полиции Мадрида.
Франко не страшился повторения бойкота, поскольку понимал, что мир стал иным: «холодная война» набирала силу. У него на руках, как он полагал, были три важные карты: возраставшая интеграция Испании в мировую экономику, конкордат с Ватиканом, а, главное, — соглашение о военных базах с Вашингтоном, десятилетний срок которого истекал в 1963 г. Тем не менее волна общественного возмущения не только во внешнем мире, но и даже в Испании была столь высока, что понадобились внушительные пропагандистские меры. Вот тогда и были востребованы интеллект и организационные способности Фраги Иррибарне.
Включение в правительство Фраги Иррибарне на первых порах не привлекло особого внимания испанского общества. А ведь он оказал впоследствии такое влияние на политический климат в стране, которое никогда не удавалось ни одному министру информации. К тому же он пережил не только физически, но и политически многих из тех, кого уж давно нет, являясь до последнего времени заметной политической фигурой.
1964 г. прошел под знаком «25 лет мира» — формула, предложенная Фрагой. Официально празднование «25 лет мира» началось с мессы в базилике «Долины павших». Но на этот раз примирение распространилось не только на мертвых, но впервые и на живых: формально была снята уголовная ответственность с тех, кто принимал участие в гражданской войне на стороне Республики. Но из-за многочисленных «изъятий» амнистия политзаключенных не была столь широкой, как того ожидали многие в стране и за рубежом.