Вряд ли Франко мог знать о том, что за несколько дней до упомянутой встречи итальянский посол Канталупо в донесении в Рим с уверенностью писал, что немцы поддерживают не Франко, а фалангу. Перед тем как покинуть Испанию, Канталупо беседовал с германским послом и пришел к выводу, что «Германия ставит условием поддержки Франко передачу им всей политической власти фаланге перед тем как он войдет в Мадрид» [81]. Хотя Франко хорошо был осведомлен о том, что гитлеровцев не устраивает его тесная связь с монархистами и католической иерархией, тем не менее он сообщил Фаупелю о своем намерении слить фалангу с монархическими группами и лично возглавить эту «объединенную партию». Армия была всесильна в мятежной зоне, и Франко был уверен, что это обстоятельство подскажет Фаупелю «здравое» решение.
На это его решение несомненное влияние оказал Р. Серрано Суньер, прибывший в Саламанку в марте 1937 г. Шурин Франко, в прошлом лидер «Молодежи народного действия», полагал, что фаланга более приспособлена к новой эпохе, нежели СЭДА: ее идеи он считал архаичными, обращенными к прошлому Испании. По его представлению, фаланга должна была пройти реорганизацию на твердой консервативной основе, отбросив излишнюю демагогию.
13 апреля Фаупель встретился с представителем зарубежной организации нацистской партии и представителем итальянской фашистской партии Данци, и они решили, что «несмотря на все их расположение к фаланге… в конфликте между Франко и фалангой они поддержат Франко». События последующих дней ускорили развязку: 16 апреля на внеочередном заседании политической хунты притязания Эдильи на пост национального лидера фаланги, по его собственным словам, поддержали только три члена политической хунты из семи. 18 апреля участь его была решена окончательно: из 22 членов Национального совета фаланги за Эдилью проголосовали только 10, 8 предпочли бросить пустые бюллетени, 4 проголосовали против. Для Франко не оставалось сомнения в том, что в фаланге царит разброд. Настало время действовать без промедления.
Вечером того же дня с балкона епископского дворца в Саламанке, где находилась тогда штаб-квартира мятежников, Франко произнес речь в защиту объединения фаланги и традиционалистов (карлистов), а 19 апреля был опубликован декрет об их слиянии «в единый политический организм национального характера», принявший название «Испанской традиционалистской фаланги и ХОНС». При этом Франко недвусмысленно дал понять, что речь идет не о передаче власти фаланге, а о подчинении ее государству [82].