— Хорошо у вас, ребята, — заливался соловьем Володя, — и сами вы молодцы, только когда же вы клиентов выбирать научитесь?
— Это не мы их, это они нас выбирают, — немного напрягся Гошка. — Спорить не буду, разные люди случаются, но сейчас-то чем мы тебе не угодили?
— Так ведь опять на душегуба взялись работать! Ну, объясните вы мне, что вас вечно на такую публику тянет?
— Обижаешь, Володя, — добродушно возразил Баринов. — На душегубов мы никогда не работали, а вот доказывать невиновность людей, которых вы в убийствах подозревали, это случалось. И настоящих убийц мы, кстати, тоже находили, и тебе лично в руки передавали.
— Было, не спорю. — Стрешнев подсел к столу и цапнул с тарелки бутерброд. — Но сейчас — то — сейчас совсем другое дело! Сейчас у вас в клиентах настоящий убийца, пробы негде ставить!
Баринов и Гоша последовали примеру гостя и взяли по бутерброду, мы с Ниночкой тоже подсели к столу.
— Ты что имеешь в виду? — Я есть не хотела, да и чай себе налила просто за компанию. — Если ты насчет Паршина, то, во-первых, он нам не клиент, а вовсе наоборот…
— Вот именно, наоборот! — Стрешнев едва не подавился колбасой, но говорить не перестал. — Конечно, наоборот, раз он, Паршин, как раз и есть жертва преступления.
— Что значит жертва? — теперь поперхнулся и закашлялся Гошка.
— Паршина убили? — спросила я, вместо напарника. — Не может быть! И кто мог это сделать?
— Так я же вам и говорю, клиент ваш! Иван сын Антонов Алябьев — он и есть душегуб.
Несколько секунд мы все молчали, глядя друг на друга, потом Ниночка высказала общее мнение:
— Бред какой-то. Он не мог убить Паршина.
— А что он сам говорит? Алябьев? — осторожно уточнил Гошка.
— В том-то и дело, что ничего не говорит.
— Что, просто молчит, и все?
— По делу ничего не говорит. Вместо того чтобы облегчить душу и честно-откровенно ответить на наши вопросы, он твердит одно и то же: «Я клиент агентства „Шиповник“, я прошу встречи с Александром Сергеевичем Бариновым!» Не человек, а магнитофон какой-то!
— Теперь понятно, почему ты приехал, — не удержалась я.
— Между прочим! — Стрешнев ухватил последний бутерброд: — Никто не претендует? Тогда я съем. Так вот, между прочим, я здесь исключительно из уважения и хорошего отношения к вам. Я хочу знать, что связывает приятных мне людей с закоренелым преступником. Поэтому сейчас вы мне быстренько расскажете, зачем Иван Алябьев приходил в «Шиповник», чего он хотел и что было сделано?
— Не гони, Володя, — мягко остановил его шеф. — У нас лицензия. Отношения с клиентом являются доверительными, и мы не имеем права ничего рассказывать о его проблемах.