Она упёрлась рукой в асфальт, остановив падение, а другой ладонью схватилась за голову. Её свет источал шок.
После этого они оба сторонились меня.
По крайней мере, на какое-то время.
Я хотела сделать не только это. Я всё ещё чувствовала на них запах моего мужа… на всех них. Будь у меня пистолет, я действительно могла бы перестрелять их всех.
Я понимала, что я не в своём уме. Я понимала, что со мной что-то не так.
Однако мне и на это было наплевать.
Где-то наверху плыли серебряные нити.
Затерявшись в его aleimi, в изломанных кусочках его разума, я пыталась дышать, обрести какую-то ясность. Он был таким одиноким. Он слишком долго был один.
Уллиса и Тобиас успокаивали меня уговорами… а может, успокаивали самих себя.
Я слушала их лишь какой-то частью своего разума, но я оставалась разделённой, затерянной где-то в этих серебристых фрагментах, которые образовывали живой свет моего мужа. В отличие от прежних попыток, когда мне удавалось поддерживать разделённое сознание всего несколько секунд, теперь мне казалось совершенно естественным находиться в обоих местах разом.
Мои глаза светились, и я едва могла что-либо видеть, но и это не имело значения.
Через Барьер я видела всё.
Он. Всё это затевалось ради него.
Моё похищение, заманивание его сюда, приказ, чтобы он убил мальчика — всё это делалось для того, чтобы вернуть его, сделать его вновь пригодным для работы.
Они использовали меня, чтобы вернуть Сайримна.
Я вновь почувствовала его. Даже теперь то, что я ощущала, было до боли знакомым, скорее принадлежащим ему, нежели кому-то чужому, настолько наполненным его присутствием, что я хотела притянуть его обратно сквозь эту бездну тьмы. Это ощущалось как мой муж, даже подо всеми этими извивающимися серебристыми нитями — настолько похоже на него, что я едва могла дышать от ощущения его вокруг.
Может, я даже с самого начала знала, кто он такой. Может, я не хотела знать, поэтому избегала всех намёков и подсказок, знаков и шепотков, указывавших мне в сторону правды. Может, я надеялась, что мы оба сумеем сбежать от этого.
А может, я просто знала, что от этого не будет никакой разницы.
Может, я знала и всё равно хотела его.
Вспышки записывающих устройств, направленных на моё лицо и тело, так и полыхали, когда я вошла в фойе роскошного отеля в Нью-Дели, окружённая видящими из Адипана. Я шла так прямо, как только могла в длинном платье и на высоких каблуках, осознавая окружавших нас представителей человеческой прессы, а также пристальное внимание к моему лицу и телу.
Я умудрялась сохранять улыбку на лице, но мои пальцы стискивали руку Вэша так, словно это спасательный круг.