— По временному пропуску? — я внезапно осознала, что повторяю за ним половину слов. Я расслышала в своём голосе нервные нотки. — Ревик, Иисусе…
— Ты знаешь, что я имел в виду, — его челюсти напряглись. — Чего ты от меня хочешь? Или в твоих глазах это что-то, что я не в силах исправить?
Когда я лишь продолжила стоять там, глядя на него, он отвернулся. Я увидела, как эмоции окрашивают его лицо, и мне пришлось подавить реакцию, когда он вновь посмотрел мне в глаза. Его взгляд опять сделался интенсивным, и внезапно я осознала, что на его глаза почти навернулись слёзы.
Сократив расстояние между нами, он встал передо мной.
Его голос смягчился, и он приласкал мою щеку пальцами.
— Элли, пожалуйста. Пожалуйста. Я чувствую, что ты отдаляешься от меня. Не знаю, то ли дело в Салинсе, то ли в том, что случилось в Бразилии…
Я покачала головой, ощущая, как в горле встаёт ком.
— Ревик, нет. Я не отдаляюсь.
— Не знаю, сумею ли я справиться с нашей разлукой, — сказал он. — Только не после этого. Я готов во многом идти на компромисс. Наверное, даже больше, чем ты осознаешь, жена. Я готов сделать практически что угодно, лишь бы ты осталась.
Боль пронеслась по моему свету.
Я не могла скрыть это от него. Я закрыла глаза, повелевая боли уйти перед тем, как попытаться ответить. Но, похоже, боль лишь усиливалась. Мой разум вернулся к мыслям, которых я не позволяла себе неделями — ещё до того, как мы начали планировать поездку в Сан-Паулу.
Ещё до того, как я увидела его на той площади в Пекине.
— Элли, — он положил ладонь на мою руку, притянув ближе к себе. Его голос звучал тихо. — Что, если я сделаю тебя главной? Что, если ты будешь принимать все решения о том, что мы будем делать, а что не будем?
Я уставилась на него. Уверена, на моём лице отражался шок.
Он обвёл жестом ангар.
— Они не будут возражать. Чёрт, да они наверняка ожидают этого. У тебя будет контроль над конструкцией. Никто не будет морочить тебе голову с её помощью, обещаю, — он погладил меня по щеке. — Элли, я знаю, ты не веришь в Миф… но они верят. Они ожидают, что Мост поведёт их за собой. Они ожидают, что я буду делать, как ты скажешь.
Я продолжала таращиться на него, уверенная, что слух меня подводит.
— Тогда запрет будет постоянным, — сказал он. — Все миссии будут проходить с твоего одобрения… и по целям, и по средствам их достижения. Я буду работать на тебя, Элли.
— Ревик, — я растерянно уставилась на него. — Ты говоришь об объединении операций?
Он поколебался. Затем покачал головой и тихо щёлкнул языком.
— Они здесь не признают власть Семёрки, Элли, — он стиснул челюсти, и на его щеке дёрнулся мускул. — …Или Адипана. Для этого слишком поздно.