Целуя ее шелковистые пряди, он тихо утешал ее, словно несчастного ребенка:
– Все будет хорошо, сокровище мое. Поплачь, и тебе станет легче. Похоже, твои родители были слишком заняты собой, чтобы оказать тебе необходимую поддержку. Но это может измениться, ты понимаешь?
Шмыгнув носом, она подняла голову и посмотрела на Бастиана.
– Правда? – хрипло спросила она. – Они ведь плохо меня знают. Я не уверена, что они вообще хотят со мной общаться.
Коснувшись рукой ее влажной щеки, он сказал:
– В этом я сомневаюсь. Я не представляю себе мать или отца, которые не любили такую прекрасную и способную дочь, как ты, Лили. Тебе надо снова с ними поговорить. Ты должна рассказать им о ребенке и о свадьбе.
– Ты действительно так считаешь? – В ее голосе звучало сомнение и неуверенность.
– Тебе не надо делать то, что я говорю, – выдохнул он. – Просто поверь в себя и начни принимать самостоятельные решения.
– Ты прав. – Слегка покраснев, словно от осознания, что ее внезапно загнали в угол, Лили указала на открытую дверь: – Ты покажешь мне остальную часть дома?
– Конечно.
Жестом пригласив ее идти впереди него, Бастиан последовал за ней, желая разрушить ту стену, которую Лили возвела вокруг себя. Он хотел, чтобы она поняла, какая она умелая и талантливая женщина.
Когда они наконец прошли на кухню, Лили удивила его, воскликнув:
– О, Бастиан, это замечательно! Любой человек захочет готовить в таком месте. Я уверена, твоя мать обожала бы эту кухню, если бы жила здесь.
Ее комментарий ошеломил Бастиана тем, что был правдоподобным. Его отец часто говорил ему, как сильно его жена любила готовить еду, а вдумчивое замечание Лили его подбодрило.
Недолго думая, Бастиан притянул ее к себе, наслаждаясь женственными изгибами ее тела, а потом горячо поцеловал в губы.
Удивленная, Лили не скрывала удовольствия, глядя на него сверкающими зелеными глазами.
– Что с тобой?
– Я много думал о маме, проектируя кухню. Я не знал ее, но иногда мне кажется, что я чувствую ее присутствие. Мне нравится думать, что она ведет меня по жизни.
– Что ж… – Лили провела кончиками пальцев по его рубашке, и, хотя ее прикосновение было бесконечно нежным, Бастиану показалось, что его опалило огнем. – Одно понятно наверняка: она бы очень гордилась таким сыном, как ты.
Вздохнув, он прижал ладонь к ее голове и заметил:
– Если ты и дальше будешь говорить мне такие приятные вещи, мы вообще не начнем обсуждать свадьбу.
– Ой. А почему?
– Потому что мы уступим желанию и забудем обо всем на свете.