— Про третьего мужа ты говорить не любишь?
— Как ты это понял? Так и есть, своего третьего мужа я стараюсь не вспоминать. Это был Иван Сванидзе, с которым мы в детстве играли здесь в Сочи на пляже, сын дяди Алеши, то есть Александра Семеновича Сванидзе, казненного по приказу моего отца. Тетя Маруся вскоре после этого умерла от горя. Никто в семье не хотел заботиться о маленьком Иване, все боялись, и его растила няня. Потом у него начались проблемы с милицией, и его посадили в тюрьму. Спустя много лет я случайно столкнулась с ним в Москве на улице; помню, это было как раз в тот день, когда он защищал кандидатскую диссертацию. Я пожалела его; кроме того, нас связывало детство. Вскоре мы поженились и прожили вместе полтора года. Иван отказывался переезжать в мою удобную московскую квартиру, раз я получила ее от коммунистического начальства. Он ошибался: я добилась от властей разрешения жить в квартире, которую выберу сама, и платить за нее самолично, из своей зарплаты переводчика; я вообще отказалась от привилегий партийной номенклатуры. Но Иван этому не верил. Все пережитое так подействовало на него, что с ним приходилось очень нелегко.
— Значит, ты вышла замуж за жертву отцовских репрессий, словно желая смыть отцовский грех.
— Но своим уходом от Ивана я так его обидела, что все оказалось напрасно.
— А ты не страдала от вашего с ним разрыва?
— После разрыва я всегда быстро прихожу в себя, — ответила Светлана нервно. И торопливо добавила: — Потому, наверно, что никто из этих мужчин не был тем самым, настоящим.
— Тебя, Швета, сложно понять. Ты легкая как перышко и притом тяжелая как камень, ты стремишься к свободе, но не можешь быть одна, ты добрая, но, кажется, умеешь быть и очень злой, — и он с улыбкой погрозил ей пальцем, словно непослушному ребенку.
10
Потом они вышли на набережную, к морю, и долго молчали. Светлана думала об истории, рассказанной другом, и о своей собственной. Когда они дошли до конца променада, она оперлась о каменную балюстраду и обернулась. Браджеш смотрел на нее широко раскрытыми глазами — более блестящими и более темными, чем всегда. Светлана интуитивно поняла, что он думает о том, что пережил с нею, что этот взгляд обращен скорее внутрь, чем вовне, и что она видится ему удивительно обаятельной, обольстительной и неповторимой. Она знала, что этот образ не похож на нее, и потому устремила взгляд на песчаный пляж.
Светлана вспомнила, как несколько недель назад Браджеш сидел среди осенних цветов в сочинском ботаническом саду, как нежно обнимал ее, каким желанным был для нее тогда. Это желание вернулось к ней вновь, сейчас, у моря. Она посмотрела на друга, чьи глаза сияли необыкновенным светом; Браджеш, обняв, привлек ее к себе.