Такси ждало ее с включенным двигателем. Светлана несколько опасливо забралась внутрь и положила чемоданчик на колени:
— В американское посольство. Знаете, где это?
7
Она поднималась по ярко освещенной лестнице и чувствовала себя как на сцене: никуда не укрыться от глаз зрителей. Ноги у нее подкашивались, так что она еле добралась до дверей.
В холле ее встретил молодой голубоглазый моряк.
— Закрыто, мадам, приходите завтра!
Светлана помахала красным советским паспортом, который все еще держала в правой руке. Тогда моряк присвистнул:
— Вот оно что! Ну, это совсем другое дело!
Моряк перестал разглядывать ее во все глаза и начал действовать. Представился ей: «Роджер Керк, очень приятно», завел в маленькую комнату, усадил за невысокий деревянный столик:
— Сейчас вернусь!
Очень скоро Роджер Керк появился с бумагой и ручкой и попросил Светлану написать автобиографию. Светлана пожаловалась на чудовищную мигрень, и моряк принес ей чашку чаю и аспирин:
— Напишите свою биографию, коротко и четко. После этого будет принято решение, впускать вас в Соединенные Штаты или нет. Я оставлю вас одну, чтобы вам легче было сосредоточиться. Свой багаж доверьте мне, я о нем позабочусь, пока вы пишете. Вы, конечно, понимаете, что то, что вы напишете, может коренным образом изменить вашу судьбу?
И он ушел.
Светлана принялась писать:
Я родилась в Москве 28 февраля 1926 года. Мой отец — Иосиф Сталин, моя мать — Надежда Аллилуева. Моя мать умерла в ноябре 1932 года, и до шестнадцати лет я не знала, что она покончила с собой…
Светлана писала свою биографию, отхлебывая чай, и все больше успокаивалась:
Мой брат Яков был взят в плен немцами в августе 1941 года в Белоруссии. Когда мой отец был в Берлине в 1945 году, участвуя в Потсдамской конференции, ему сказали, что, перед тем как американцы освободили лагерь, Яков был расстрелян немцами. Однако, вопреки всякой логике, жена Якова, его дочь и я верим, что Яков выжил и живет где-то, как это случилось со многими русскими военнопленными. Второй брат, Василий, был летчиком и после Второй мировой войны стал генералом и командующим московской авиацией. Но после смерти отца он был арестован, так как не переставал утверждать, что отца убили соперники. Новым вождям нужно было от Василия избавиться, и они его изолировали. Он оставался в тюрьме до 1961 года, когда был освобожден Хрущевым, и вскоре после этого умер — от алкоголизма и из-за подорванного за восемь лет заключения здоровья.
Светлана писала на одном дыхании, потому что знала все факты, а систематизировать их для нее труда не составляло. По ее жилам растекалось такое невероятное спокойствие, какое ей доводилось испытывать, лишь глядя на Ганг. Она писала, едва различая сквозь слезы лист бумаги перед собой. Будь что будет, решение уже принято.