При этом включались то музцентр, то огромный телевизор, то вдруг менялось освещение в комнате, а то неожиданно начинали раздвигаться и сдвигаться шторы на окнах.
Замешкавшийся в прихожей Юрий Андреевич наблюдал за всем этим светопредставлением со скорбным выражением лица. Он хотел просто переночевать в этом доме, и совсем не был заинтересован в том, чтобы оставлять здесь следы своего пребывания. Но расшалившаяся гостья, несведующая о его намерениях, как нарочно делала все, чтобы эти самые следы оставить. Напрыгавшись на мягком диванчике, она, несколько растрепанная, улыбнулась все еще стоящему в дверях Юрию, всем своим видом призывая его приблизиться к ней. Потом достала пачку сигарет из ридикюля и щелкнула зажигалкой.
— А вот этого не надо. В этом доме не курят, — решительно заявил Брянцев.
Он наконец сообразил, чем ее успокоить.
— И вообще, Настенька, у меня проблемы – недруги ищут, а ты тут такую иллюминацию с музыкальным сопровождением устроила, что, наверное, в Париже видно.
Девушка, надув губки, повыключала все.
Только яркая луна сквозь незашторенные окна освещала теперь комнату. И в ее загадочном свете молоденькая Настасья в коротенькой юбчонке, восседавшая нога на ногу на канапе, показалась Брянцеву весьма соблазнительной.
— Так хорошо? — спросила она.
— Нормально. Полный интим.
И тут, словно в подтверждение опасений литератора, зазвенел телефон. Потом включился автоответчик и мужским голосом сообщил: "В данный момент меня нет дома, оставьте свое сообщение после звукового сигнала".
— Юрий, ты пришел? — поинтересовался женский голос. — Я видела в твоих окнах свет… Юрий, ответь!.. Или ты не один? Ну, в таком случае, знаешь ли… — закончила звонившая весьма сердитым тоном.
Вредненькая студентка ехидно хихикала, закрывая рот ладошкой.
— Ты извини, что я тебя подставила, — промолвила она. — Я не специально. А это кто? Подруга? Ты же, говорят, не женат.
— Бог его знает, — недовольно отвечал наш парамирик, чувствуя, что опять влип в какую-то историю. — Не узнал по голосу, добавил он, хотя голос женщины и показался ему знакомым.
— Ну ладно, дорогой, уж если в этом доме нельзя курить, включать свет и слушать музыку, то, может быть, здесь найдется сухая корочка хлеба, дабы бедная, обижаемая всеми, девочка могла утолить свой голод. А еще бы неплохо хоть плошку горячей воды, чтобы смыть дорожную пыль. — жалостно – игриво спросила Парфентьева. — А то в "зверинце" Центрального округа такая вонь! — добавила она уже зло и передернула плечами от неприятных воспоминаний.
Юрий тоже чувствовал, что проголодался. Эх, была не была!