— Руку там потеряли? – поинтересовался Истомин.
— Нет, на Гражданской, — снова вздохнул Рублёв. — Летом девятнадцатого, на Урале. Мы тогда беляков генерала Каппеля добивали. Вот тогда-то мне руку и посекли. 20 июля, аккурат в день рождения. Сшиблись мы тогда с белыми, наскочил на меня офицер один, как молнией шашкой махнул – и нет руки. Сразу видно, рубака был изрядный. Хорошо, что хоть клинок у него сломался, а то бы располовинил меня вторым ударом до седла, не иначе.
«20 июля 1919 года, бой на Урале, — Истомина передёрнуло. — Да что сегодня – день встреч? Ведь это же… ну точно – он, тот самый командир красного отряда, с которым они меньше недели назад рубились. В том предпоследнем бою, где он, штабс-ротмистр Истомин, шашку сломал, своим коронным ударом, руку красному отрубив, и вот теперь он этого же самого красного, но уже в другом времени вместе с золотом от немцев спас. А пред этим своего бывшего однополчанина, что к немцам служить ушёл, казнил. Во дела. Это как же выходит..»
— Что с вами, Василий Андреевич? – с тревогой в голосе спросил Рублёв. — Вам плохо, вы что-то вдруг сразу так побледнели Да нет, всё нормально, — мотнул головой Истомин. Просто представил, каково это в день рождения такой подарок получить. Удовольствие куда ниже средне-го.
— Согласен, опять вздохнул Рублёв, — но если учесть перспективу, что могло бы быть и хуже, то всё не так уж и плохо получилось. Гражданскую пережил, на счетовода выучился, семью завёл, дочку вырастил, внучка недавно родилась, должность хорошая. И чего бы ни жить, а тут война. Хорошо, что хоть семейство в конце мая по случаю к родственникам на Урал погостить отправил. Повезло. Эх, если бы не рука, сейчас бы уже в ополчении немцев стрелял. А так…
— Ну ничего, Фёдор Иванович, не расстраивайтесь, вы и так для фронта большое дело сделали, — подбодрил Рублёва Истомин. — На то золото, что у вас в ранце лежит, не одного немца подстрелят, но не исключено, что и вам самому ещё пострелять придётся, когда линию фронта переходить будем. Вот, возьмите, — и с этими словами Истомин передал Рублёву «Парабеллум». Как-никак, а напарника надо вооружить, мало ли что.
— За пистолет, Василий Андреевич, спасибо – поблагодарил Истомина Рублёв. — Теперь я, считай, полноценный боец, хоть и два десятка лет не стрелял, но по этим… уж точно не промахнусь. Так что вы ложитесь отдыхать, а я на часах.
Утром снова двинулись к линии фронта, и тут случилось одно маленькое происшествие из разряда тех, что время от времени бывают на войне. Исключительно по чистой случайности Истомину и Рублёву удалось уничтожить двух солдат противника и один пикирующий бомбардировщик. А произошло это так. Не успели они отойти и километра от места ночлега, как услышали впереди немецкую речь. «Немцы, вот теперь действительно влипли, у нас же золото. Ну ничего, спрячемся, может не заметят, — решил Истомин, — а если нет, я буду отвлекать, а Фёдор Иванович попробует уйти».