Результат хищнической добычи сказался быстро – не прошло и полусотни лет как Шальф, выжатый досуха и окутанный пылевыми облаками пыли – о чистоте пространства никто здесь не заботился, опустел, став бесперспективной системой, сквозь которую транзитом проскакивали редкие корабли.
О системе вспомнили только с приходом к власти Первого Императора – вспомнили, но не в плане разработки руд. Имя «Шальф», несмотря на все старания СМИ за эти годы стало нарицательным – попасть туда значило сжечь годы зря и Император, искавший популярности у народа в первые годы власти, издал указ, в коем методы добычи и условия жизни «подобные тем, что применялись в печально известной системе Шальф» были запрещены под страхом жесткого наказания. Пара показательных процессов быстро дали нужные Императору результаты и имя «Шальф» вновь сменило своё значение превратившись в синоним имперской заботы о простом народе для одних и примером имперской жестокости для других.
Но, со временем, развеялось и это значение – началась война, принёсшая человечеству много новых нарицательных имён – как гордых, ставших символами побед, так и тех, что произносят, кривя губы и отводя взгляд.
За пролетевшие столетия пылевые облака, прежде занимавшие всё пространство системы, успели сжаться вокруг ближайших центров масс – так что когда моё Созвездие вышло из Врат, то предо мной предстал самый обычный вид, практически ничем не отличавшейся от сотен подобных – море звёзд вокруг, средь которых ярко светило местное оранжевое солнце. Любоваться здесь особо нечем, да и некогда – хоть система и необитаема, но нет-нет, да и проскочит какой корабль, а мне свидетели не нужны – зачем лишний раз декларировать здесь своё присутствие.
Врата, и в этом сомнений нет, сохранят в своей памяти факт моего прохода, но кому надо копаться в их мозгах? Разве что для статистики соберут количество посещений, да и то вряд ли – есть и более популярные места, стремящиеся повысить число своих гостей.
Отворачиваю прочь, разгоняюсь и прыгаю в пустоту чтобы через минуту оказаться где-то над плоскостью эклиптики. Шанс, что тут окажется другой корабль настолько ничтожен, что я даже и не задумываюсь о нём – даже если и представить, что за мной следят, не выведет неизвестного соглядатая рядом – космос велик, а угадать каким вектором я ушёл – невозможно.
Не боялся я и того, что кто-то будет меня ждать подле брошенного корабля – СМИ, переключив внимание зрителей на новую сенсацию плотно похоронило произошедшее здесь множеством слоёв пустой болтовни.
Как по мне, то новый челлендж был на порядок тупее предыдущего – того самого, с фотографиями женских достоинств. Посудите сами – сейчас, чтобы прославиться, следовало сожрать на камеру неочищенный плод. Или фрукт. Или ещё что-то – но обязательно в кожуре. Началось всё с какого-то типа, сожравшего перед камерой банан. Угу – вместе со шкуркой. Казалось бы – ну сожрал и сожрал, чего такого-то?