Край столешницы уперся мне в спину. Вурдалак ухмыльнулся плотоядно и надвинулся на меня. Когда его зубы клацнули рядом с моим носом, я отдернул голову, завел руки назад, схватил по шпильке в каждую и с силой вогнал их вурдалаку в глаза.
Вурдалак завыл дурным голосом и попытался выдернуть шпильки, но осина жгла ему руки. Я без помех миновал воющего ослепленного вурдалака, схватил со стены свой деревянный нож со сменным лезвием, и воткнул его упырю в сердце. Вурдалак дернулся и затих. Я пошатал рукоять, освобождая ее от лезвия, быстро вставил в нее новое на всякий случай и осмотрел вурдалака. Мертв.
Убедившись в его смерти, я сделал все, что полагается: развел чуть поодаль от дома два костра, отрубил вурдалаку голову, положил тело в один костер, голову в другой, вернулся в дом и наглухо закрыл все окна и двери: вонять сейчас начнет несусветно.
– Ахатани, – позвал я, – где ты? Вылезай. Все уже закончилось.
Боги, мертвые мои Боги, где же моя жена? Меня прошиб пот. Не мог ей вурдалак ничего сделать, я сразу с ним схватился, едва он вошел. Или, может, пока мы сражались, за моей спиной кто-нибудь…
Нет. Нет!
– Ахатани! – заорал я.
Крышка сундука откинулась.
– Здесь я, – недовольным тихим голосом сообщила Ахатани, подымаясь во весь рост с ребенком на руках. – Не вопи так громко, ребеночка испугаешь.
Невзирая на появление вурдалака, вопли, пребывание в сундуке и прочее, Тайон по-прежнему мирно сосал. Он почмокивал, сопел и издавал смешные звуки, глотая молоко.
– Уж если этот ребеночек вурдалака не испугался, меня он не испугается и подавно, – проворчал я, помогая Ахатани сначала вылезть из сундука, а потом обойти лужу крови на полу, не запачкав подол.
– Беспорядок какой, – вздохнула Ахатани, глядя на лужу вурдалачьей крови. – Ты не ранен?
– Нет. А с уборкой придется подождать. Воды в доме нет, а выходить наружу, пока вурдалак не сгорит, мне что-то не хочется.
– Чем ты его? – поинтересовалась Ахатани, ласково целуя лобик Тайона.
– Твоими шпильками для рулетов. Не беспокойся, там еще много осталось, – я сел и залюбовался энергично сосущим Тайоном. – Болван я. Вот тебе в голову пришла действительно отличная мысль – спрятаться в сундуке. Там целый полк разместить впору. Правда, если долго сидеть, можно и задохнуться.
– Ничего подобного! – запротестовала Ахатани. – Я в нем дырочки провертела.
– Зачем? – я даже опешил.
– Когда Тайон подрастет, он захочет играть в прятки. Надо же подготовить для него место.
Я захохотал, не сдерживаясь. Тайон сердито фыркнул и слегка поперхнулся молоком. Ахатани мелькнула на меня возмущенный взгляд и принялась утешать ребеночка. Да, с рождением Тайона кротости у моей маленькой святой заметно поубавилось.