Я засмеялась.
– Смех и злость несовместимы.
– Тогда прекрати пытаться меня рассмешить.
– Даже не пыталась. Я абсолютно тебя поддерживаю. На что злимся?
– На брата.
Она выбросила кулак вверх:
– Абсолютно поддерживаю. Продолжай.
– Он звонил этим утром, но не извиниться, а сказать, что я не должна была приезжать на эту дурацкую церемонию.
– Не может быть.
– Может.
– Вот придурок.
– А затем фильм посмотрели мои родители.
– Они были подавлены?
– Нет, они испытали гордость.
– Гордость?
– Да! – Я встала и принялась ходить по комнате. – А еще они выразили надежду, что со временем я тоже буду гордиться братом.
– Они точно смотрели его фильм? Ты уверена?
– Я не смотрела его с ними, но уверена.
– Это отстойно.
– Ты тоже так считаешь? Что это фиг знает что? Что у меня есть право злиться?
– Джиа, я злюсь, а я – не ты.
– Но ты всегда злишься.
– Это не совсем так, но мне нравится, когда я злюсь. – Оставаясь на кровати, она смотрела на меня некоторое время. – Ну и?
– Что ну и?
– Ты злишься. Что намереваешься делать?
Я перестала ходить, но все еще чувствовала, что мои плечи напряжены.
– Не знаю. – Конечно, я злилась и раньше, но всегда стремилась подавить это чувство, удержать в себе и не позволить кому-либо увидеть его проявление. Я застонала, когда поняла, что в этом походила на своих родителей. Они всегда так поступали. Им не нравилось, когда мы с Дрю выражали негативные эмоции, потому что это нарушало образ идеальной семьи, который они культивировали. Даже внешний вид моей мамы всегда был идеальным. Они держали все в себе. Я держала все в себе.
– Кричи.
Я посмотрела на дверь.
– Вообще-то я никогда не кричу. – Даже понимая, что этим напоминаю родителей, я затруднялась освободиться от этого, от привычки, которую мне прививали всю жизнь. Но я этого хотела. Нуждалась в этом. Мои внутренности горели огнем от злости, и я знала, что нужно исторгнуть из себя эти эмоции.
– Просто кричи.
Я глубоко вдохнула и закричала.
Бек улыбнулась:
– Тебе еще многому нужно научиться, но начало хорошее. Теперь кричи на своего брата.
– Я не буду звонить брату.
– Нет, я имею в виду, кричи так, как будто он может тебя слышать. Например… – Она расправила плечи. – Напомни, как его зовут?
– Дрю.
– Дрю, ты большой придурок и ужасный брат!
– Который даже не знает, как правильно извиняться!
– И у тебя волосы выглядят смешно!
Я склонила голову набок:
– Думаешь, его волосы смешно выглядят?
– Конечно. Ему нужно либо подстричь их, либо немного отрастить. Можешь передать ему мои слова.
Я засмеялась.
– Немного полегчало, не так ли?
– Да. – И правда полегчало. Огонь в моей груди теперь не был таким обжигающим.