В середине августа 1938 г. Бунтов угодил в милицию в третий раз. Это по милицейским понятиям, видимо, был перебор, и на карманника возбудили уголовное дело. В рамках этого расследования Колю допросил упоминавшийся выше оперуполномоченный уголовного розыска Чемоданов. Последний в ходе общения с Бунтовым поинтересовался, знаком ли тот с Василием Кузнецовым. Коля проживал в доме №72 по улице Луначарского, что называется, в шаговой доступности от домов Баранова и Кузнецова, так что вопрос казался резонным. Выяснилось, что Бунтов не только хорошо знаком с Кузнецовым, но даже был с ним во время воровства часов у неизвестного пьяного гражданина в мае.
Вот так поворот! Чемоданов, разумеется, знал о попытках уголовного розыска отыскать владельца часов и интересе Вершинина к обстоятельствам этого происшествия, так что расспросил Бунтова о деталях. Согласно рассказу последнего в тот вечер он гулял по району в компании Василия Кузнецова, Ивана Бахарева и Ивана Гладких. Часы Кузнецов забрал у спавшего пьяного мужчины, то есть это было не ограбление, а именно хищение. Ценным приобретением, однако, Василий насладиться не успел – его в скором времени забрал наряд милиции и доставил во 2-ое отделение, где при обыске часы были найдены милиционерами и… отобраны. Без протокола, разумеется, просто отобраны.
Чемоданов снял копию с протокола допроса Бунтова и 16 августа направил её лейтенанту Вершинину. Мы не знаем, как отнёсся к полученному документу заместитель начальника уголовного розыска, ведь рассказ Бунтова вступал в прямое противоречие с показаниями, полученными ранее от Евгения Попова, согласно которым тот ворованные часы за №58619 у Кузнецова выменял. Теперь же получалось, что упомянутые часы исчезли в бездонных карманах неких безвестных милиционеров! Вполне возможно, что Вершинин нелестно помянул услужливого дурака, который опаснее врага, а возможно, промолчал и только подумал. Как бы там ни было, заместитель начальника ОУР подшил копию допроса Бунтова к следственным материалам и вместе с паспортами Кузнецова и Баранова, а также уликами – отломанным кончиком ножа, окровавленной марлей и карманными часами за №58619 – отправил спецкурьером пакет с грифом «совершенно секретно» в областную прокуратуру, в новое здание по адресу улица Малышева, дом №2-а.
Спустя три недели – 8 сентября 1938 г. оперативный дежурный по Отделу уголовного розыска вернул паспорта Николаю Ляйцеву и Ивану Леонтьеву (брюки, изъятые для проведения судебно-медицинской экспертизы, последний получил много позже – только 10 ноября 1938 г.). Таким образом, они перестали считаться подозреваемыми и «версия №1» окончательно ушла в небытие.