– Слушай, мне еще понятно, почему «языка» с собой не прихватили – по всей области полиция и БОГС землю роют в его поисках. Но вот для чего они в форме рассекают? Ясно, что МВД вряд ли станет тормозить армейцев. Хотя это не исключено. Только ведь на блоках и военные стоят…
Цыган ответил вопросом на вопрос:
– Ты их шевроны видел?
– Видел. Оскаленная собачья морда. То есть типа из бригады «Волкодавов». И что?
– А то, что у этой бригады специального назначения весьма своеобразная репутация. Поэтому они хоть и базируются километров на сто восточнее, но здешняя полиция их как огня боится. Касательно военных: у мужиков документы в полном порядке, и вообще – все схвачено. А в форме приехали потому, что рассчитывали пленного сразу с собой увезти. Но вследствие его особой важности, решено «языка» вывозить позже и другим путем.
– А-а-а…
Сделав умное лицо, я прекратил расспросы, с интересом ожидая дня, когда увижу, кто же приедет за американцем. И дождался. Дней через десять, когда накал проверок на дорогах уже сильно ослаб, на хутор зарулил обшарпанный и старый, словно экскремент мамонта, «рафик»[91].
За рулем сидел водитель самой кавказской наружности (как потом выяснилось – осетин, по имени Бесагур), а рядом с ним щерился бессменный разъездной – Васька Шмелев. Именно он вколол одуревшему от сидения в подполе америкосу какой-то укол и, пока пленный еще мог шевелиться, утрамбовал его в тайник, хитро сделанный в микроавтобусе. После чего все свободное пространство салона загрузили мешками с картошкой.
Я, оценив размеры тайника и представив себя на месте Керри, передернув плечами, спросил у Шмелева:
– А этот гаврик живым доедет? Не задохнется? Вы же его как коврик скатали…
Помощник Еремина беспечно махнул рукой:
– Куда он денется! И не таких возили!
– Ну, тебе виднее. Кстати, Вась, ты мне, случаем, письмишка не привез?
Шмелев, садясь в машину, хохотнул:
– Я с тобой чувствую себя каким-то Боярским. Прямо: «Станьте голубем почты моей, не найдете вы крыльев верней!» Но в этот раз – ничего. Да и зачем тебе письмо? Сам через три дня ее увидишь!
Разочарованно крякнув, я почесал щетинистый подбородок:
– Да оно поня-я-ятно… – и видя, что «рафик» тронулся, завопил: – Стой, куда поехал? Ты мне вот что – накидай план, где она живет. А то Калаянская станица большая, и улицу Буковского я там долго искать буду.
Шмелев вздохнул, но требуемое выполнил. И показав, как мне лучше идти, отдал листок со словами:
– Держи, Ромео!
Стоявшие рядом Цыган и Чиж заржали, а я, зная, насколько быстро прилипают подобные клички, мстительно ответил: