Демидыч продолжил.
– Что вижу я? Удачливого отморозка, плюющего на других командиров, беспредельно жестокого. Ты понимаешь, что сегодня ты уронил ниже плинтуса их авторитет? Ладно бы по-тихому разобрался где-то… Слухи пойдут… И это первый инструктаж, первый день в должности. Что будет дальше? Ты наплевал не только на свое реноме, но и на человека, поручившегося за тебя. И, кстати, только из уважения к ней, ты до сих пор жив, – в его руке материализовался «Глок», и тут же исчез, – Расскажи мне, как видишь ситуацию со своей колокольни? И учти, я хоть и слабенький, но ментат.
Еще один старожил, к тому же продуманный, умений пачка нужных, так он не дурнее паровоза, под присмотром знахарей жемчуг принимал. Тоже бы хорошо «быстрострелом» обзавестись.
И здесь лучше не шутить. Тут два варианта, или сам не может до простых истин дойти, или проверяет, действовал, исходя из целесообразности, или из общего атрофирования головного мозга.
Хочешь честно?
Мне не жалко.
– Во-первых, то, что здесь увидел – это утренник в школе для дебилов, – сощуренные глаза чуть распахнулись, – И, кроме Герды и меня, в некоторой степени Сургута, пока еще не могу дать ему характеристику, это мясо, которое не только не думает о будущем своих бойцов, но и о собственном. Да, все мы под Богом ходим, и завтра может все закончится или даже через минуту, секунду, но делай, что должно. И, если сам плох, Он не помогает, на Него надейся – сам не плошай. Тут же полное безразличие к выполнению своих прямых обязанностей.
Глубоко затянулся, выпустил дым через ноздри, куратор ждал.
– Во-вторых, обдумав ситуацию, я принял решение наказать их предельно жестко, чтобы не только восстановить и поднять собственный авторитет, а они пытались его порушить, как и предотвратить подобные попытки в будущем. И не только с их стороны. Еще одна причина публичности наказания – банальное желание провести скорейшую ротацию кадров командирского звена, чтобы на место идиотов пришли адекватные люди, работая вместе с которыми, мы бы повышали возможный процент своего выживания без ущерба общему делу. И да, планы у меня крайне большие, я хочу не только дожить до конца своего срока заключения, но и заработать гражданство Острога. Есть немало и других резонов, но это – главные.
– Как говорил, товарищ Сталин, перефразирую его. Других командиров у нас для вас нет. Но тебя понял…, – тот с силой вдавил окурок в пепельницу, встал, подошел к стеллажу, откуда снял еще три папки, – Ты не врешь, но и не договариваешь всего. Поверю. Поэтому вот тебе еще информация, это доступ уже свободных командиров, – тот неожиданно улыбнулся, покачал головой сам себе, для меня пояснил, – Удивительно, но я тоже думал, что девочка устала быть одна, а оказалась во многом права.