– Ты на форпосте столько времени?
– Да.
– И до сих пор гражданство не заработала?
– Издеваешься? Я и тогда со звездочкой в Ай-Ди была.
– Говорили...
– Сам знаешь, говорят, в Париже кур доят. Это я своим сказала, чтобы так отвечали, если спрашивать будут. Меньше лишних вопросов, да и сразу все вроде, как понятно и обычно. Для большинства – это самое дерьмовое место в Остроге, для меня это дом. И пока ни в какую цивилизацию не собираюсь, смотреть на потные зажравшиеся рожи… Увольте! Не хочу даже вспоминать.
– Там безопасно, – высказал главный аргумент я.
– Здесь тоже, а за добычей и чтобы хорошо жить, в любом случае, надо выбираться за стены, как Острога, так и форпостов.
– Стоп, отвлеклись, – сменил тему я, – Почему ты сказала, что отлично меня в дерьмо макать?
– А-а… Там по соседству, как раз за твоей комнатой, два пустующих помещения, которые можно под казармы взять, и без труда по десять бойцов разместить. Новых обустроенных комнат на одного, двух, – тебе никто не даст. Сначала присматриваться будут. Плюсом идет, что отряд рядом. Кстати, еще один минус в командирстве, за все проделки подчиненных отвечаешь лично ты, по всей строгости, – она говорила так, как будто мое назначение уже состоялось, – Под штаб-склад отряда – рядом с нашим есть бендега – сто с чем-то квадратов, три комнаты. На первое время – хватит. Свой автомобиль не забудь проверить, сегодня загони, я Ангелу скажу, он тебя с местными механиками познакомит. Да, самое главное, со всех операций необходимо отстегивать коменданту – десять процентов. Это важно, но больше не давай, нечего в нем алчность будить. Стандартная такса, для всех. И я плачу. Кто нет, тот долго здесь не задерживается.
– Нормально, – ничуть не удивился я, доводилось видеть откаты и в семьдесят процентов. Но это у нас, в цивилизованной стране, тут же дичь. Всего десять.
Серьезный разговор вновь прервался.
Затем я курил, девушка водила указательным пальцем по моей груди и улыбалась чему-то своему.
– Еще хотела спросить, раз ты бедную и невинную девушку совратил, и дальше намерен пользоваться ее беспомощностью, то Хельгой у тебя что? И помни, милый, я очень ревнивая и страшная собственница. Эту бабу вместе с ее курятником в асфальт закатаю, тебя покалечу, потом реветь буду, к знахарям таскать – но... покалечу!
Приватизировала, тигрица. Но я разве против?
– Ничего, говорил, женщина она красивая, не как ты, конечно, но сам не знаю, что тогда нашло. Может откат от всех приключений… Не знаю… До сих пор понять не могу. Или воздействовал на мозги кто-то… На нимфу ее Третьяк проверял… Вроде бы ничего, – не нужно забывать, что Герда сильный ментат, врать ей не получилось бы при всем желании, не в этом ли корни проблем у Дохлера и его подруги, что выдала мне Ай-Ди?