Я не успел договорить, чем бы я угостил ее, как со всех деревьев, что росли вокруг нас, разом вспорхнули птицы. Тысячи пестрых пернатых шумно поднялись в воздух и закружились над нашими головами.
- К чему бы это? - Спросил я.
- Может, у них все по расписанию, разминка? - Предположил змей.
Ляля заводила носом, раздувая ноздри.
- Чуете, запах поменялся в воздухе?
- Нет. - Я сидел близко к костру и чувствовал только запах дыма.
- А у меня вообще обоняние слабое. - Тем не менее, Антош погонял воздух носом. - Ничего не чувствую.
Ляля отбежала от костра на десять шагов, чтобы проверить свои предположения.
- Говорю вам, в воздухе появился другой запах. Не знаю с чем сравнить, печкой пахнет и серой.
- Серой? Так тут гейзеры кругом, оттуда может. Под нами спящий вулкан.
- Не нравится мне, тревожно. - Глаза у кошки забегали по всей чаше вулкана, выискивая подтверждение своим страхам. - Смотрите, воздух на кромке гор меняет цвет.
- Так это может солнце садится. - Решил змей.
Я хотел поддержать змея, но сильный толчок сбил меня с ног. Я подскочил, не понимая, что меня сбило. Ляля тоже поднималась с земли. Костер рассыпался, чуть не достав до нее. Вдруг, чашу вулкана наполнил гул. Я думаю, что его стены начали резонировать под воздействием внезапно активизировавшегося вулкана. Ляля и змей расплылись у меня перед глазами. Они резонировали вместе с вулканом. Даже этот гостеприимный, на первый взгляд, мир отторг нас. Не чувствуя под собой ног, я бросился к змею. Кошка сделала то же самое. Мы ухватились за тело пресмыкающегося и вдруг опора под нами ушла. Я понял, что мы падаем.
Земля под нами разваливалась на куски. Меня обожгло встречным раскаленным воздухом, пропитанным серой. Гудело все вокруг, даже наш змей, не справляющийся с функцией проводника. Я увидел огонь, поднимающийся нам навстречу, и успел попрощаться с жизнью. Закрыл глаза, чтобы в последние отведенные секунды подумать о том, как я прожил эту жизнь, и куда хотел бы попасть после смерти. Почему-то живо представился открытый сеновал, пахнущий разнотравьем, стадо коров, возвращающихся домой и парное молоко. Это были воспоминания из моего рая, беззаботного деревенского детства.
Едва я успел понять, что не ощущаю жара, как врезался во что-то пружинящее. Я упал плашмя, на грудь. Мое тело, истратив инерцию, отпружинило обратно. Только в этот момент я позволил себе открыть глаза. Каково было мое удивление, когда я увидел, что нахожусь над стогом сена. Неужели мое воображение заставило змея телепатически выбрать место, о котором я думал? Мои товарищи, с выпученными от страха глазами, в этот момент летели рядом.