— Зачем?
Забавная. Никто ещё не спрашивал, зачем ему жить дольше? Разве это не самоцель? Я вымолвил первое, что пришло в голову, самое очевидное.
— Боли будет меньше, неужели это недостаточный стимул?
— Итог будет одинаков в любом случае. Нет большой разницы, умру я сейчас или через день. Я всё равно умру…
Голос девушки звучал так обречённо, будто я уже занёс над её головой карающий меч или приставил дуло пистолета к виску, грозясь нажать курок.
— Есть разница. Огромная. Для меня.
— Кто бы сомневался. Играй, Палач. И можешь сам спеть для меня похоронную песню.
Интересно, как в ней уживался панический страх передо мной и подобная дерзость? Восхитительно. И так ново. Что же победит в ней в итоге?
Я поднял хлыст и прошелся немного по телу Тайры, похлопывая то тут, то там. Не удержался и ударил несколько раз шлепком между её широко разведённых ног. Боль от шлепка была мгновенной и угасала так же быстро, как возникала.
Кровь приливала к этому местечку, делая его особенно чувствительным. Можно сказать, что это была прелюдия, жаркая ласка с остринкой. Я поимел немало девиц, которые умоляли отшлёпать их до одури, до синяков, но Тайра, похоже, была не из их числа. Она сидела с таким несчастным видом, будто эта маленькая проказа была самым ужасным, что с ней приключалось в жизни. Лицо стыдливо пылало. У неё был вид святой мученицы, с оскорбленной невинностью и запятнанной честью…
— Развлекаешься?
Мне не надо было поворачиваться лицом к говорящему, чтобы узнать, кто это был. Я и так знал, что сейчас в воздухе за моей спиной возникла трёхмерная проекция самого Бога-Императора. Не иначе явился для того, чтобы скомандовать: «К ноге!» своей злобной цепной собаке.
— Бросай свою новую игрушку, Пёс. Ты нужен мне.
Проекция померкла. Бог-Император даже не удосужился дождаться моего согласия. Впрочем, оно ему никогда не требовалось. Все терраэны и фаэлины послушно разевали рты, внимая его словам, и дышали в том ритме, который задавал он. Как же ты не вовремя явился! Я отбросил хлыст и поспешил к нему, надеясь, что его вызов окажется простой формальностью.
Бог-император ждал меня в своих покоях, в огромной комнате, отделанной в каком-то древнем стиле, с обилием мебели цвета слоновой кости и золотой фурнитурой. Ненужный кич, очередной роскошный плевок в лицо всем, стоящим ниже Него. Мне претила эта обстановка, обилие всяких безделушек и нерациональное использование пространства.
Меня бесило обилие света, струящегося будто отовсюду. Мне хотелось поскорее убраться в свою тёмную конуру, чтобы этот золотистый, мягкий свет не резал глаза. На фоне безумства света я выглядел мрачным пятном, предвестником мучений и скорой смерти. Каждый раз, когда я оказывался здесь, меня будто выворачивало наизнанку. Моя фигура была так же уместна в этой роскошной зале, как чёрная дыра посреди обитаемой галактики, поглощающая всё живое.