— Брусника?
— Да. Я собрал её ещё до заморозков, потому она не превратилась в красноватую кашицу.
Аманда берёт ягодку, задевая подушечками пальцев мозолистую кожу ладони.
— Ты даже представить себе не можешь, сколько лет я не ела брусники, — улыбается она и когда раскусывает красную ягоду, зажмуривается от удовольствия, словно мурчащая кошка. Ягоды исчезают с моей ладони быстрее, чем золотишко из карманов простака в игорном доме.
— Ммм…
Чертовка лакомится ягодками, не скрывая удовольствия. Оно настолько явное и притягательное, что я просто балдею, глядя на неё, будто сам от всей души наслаждаюсь нехитрым лакомством. На ладони остаётся всего парочка ягод, которые всё же немного подавились и окрасили кожу своим соком. Я убираю руку, чтобы стряхнуть ягодное месиво и отереть ладонь снегом, но Аманда перехватывает мою ладонь своими пальчиками и наклоняется, втягивая губами ягоды. Язычок, мгновенно порхнув по ладони, собирает оставшийся сок.
— А ты-то сам успел поесть ягод?
Отрицательно мотаю головой — меня просто приколачивает намертво к этому месту.
— Нет, но хотел бы…
И хрена с два я уйду прежде, чем попробую брусничного сока с её губ, выпачканным в красном. Я притягиваю её к себе за шею и касаюсь губ. Простреливает насквозь кисло-сладким вкусом ягод и мягкостью её ротика, послушно открывающегося под напором моего языка. Крошка движется вперёд и обхватывает меня за шею пальцами, взбирается ими выше. Одно движение пальчика — и моя шляпа летит вниз.
— Зачем тебе этот уродливый котелок? — шепчет Аманда, улыбаясь, и перебирает пальцами мои волосы.
Алые губки порхают по моему лицу. Словно издеваясь, она приближается к уголкам губ, едва их касается и вновь убегает прочь. Сводит с ума, дразня желаемым. Едва даёт прикоснуться к бойкому язычку и упрямо ведёт головой в сторону.
— Прекрати, Ами, или мне придётся тебя связать. И на этот раз я постараюсь обездвижить тебя всю.
Аманда отстраняется и делает крошечный шажок назад, но не успевает отойти, потому что мне хватает всего одного рывка, чтобы взобраться немного выше и обхватить её одной рукой за талию, прижав животом к подоконнику.
— Попалась.
Аманда упирается кулачками мне в грудь, но больше для виду, потому что глаза призывно сверкают, а затвердевшие соски розовеют, натянув тонкую белую ткань ночной рубашки.
— И что дальше? — спрашивает она с лёгким придыханием.
— Ничего. Я поцелую тебя и расскажу короткую сказку на ночь.
— Ты опоздал со своими сказками, Рик. Совсем скоро рассветёт.
— Чёрт. Придётся ограничиться одним поцелуем.
Я тянусь к её губам, а второй рукой накрываю грудь, ловлю её вздохи своим ртом, когда начинаю покручивать твёрдый сосочек.