— Ты хочешь сказать, — взгляд у меня стал очень тяжелым, а в голосе прозвучал металл, — что я еще и лапу сосу?
— Ну почему сразу ла-а-апу? — Эврард игриво приподнял брови. Зрители затаили дыхание, предвкушая свежие подробности. — Мо-о-озги сосать уме-е-ешь. Професси…
Он вздохнул, нежно глядя на меня.
— …Она-а-а-ально, — мурлыкнул принц гадский, наслаждаясь звучанием окончания этого каверзного слова.
— Ты что? Издеваешься? — вспыхнула я. У нас даже на собраниях не было такой тишины. — Когда это было?
— Когда ты меня нога-а-ами с дива-а-ана оттолкала! Сплю я, зна-а-ачит, сплю-ю-ю, лежу на кра-а-аешке… А потом чувствую, что по-о-ол поднима-а-ается… Причем бы-ы-ыстро… Ба-а-ац! И мы слились с ним в до-о-олгом поцелу-у-уе! — томно вздохнул гениальный директор. — У меня доста-а-аточно то-о-олстый наме-е-ек?
— Не умеешь ты намекать! Ой не умеешь! — парировала я, понимая, что за такую шутку можно легко кубарем скатиться по карьерной лестнице в подвал безработицы. — Две минуты намека и фисе! Зато пафоса, пафоса! Иногда даже вопрос не стоит!
— Что ты хо-о-очешь от ста-а-арого, больно-о-ого челове-е-ека? — пожал плечами Эврард, ничуть не обидевшись. — Кто хочет подро-о-обностей — пусть прихо-о-одит на собра-а-ание!
— Знаю я этого старого, больного человека! А потом на развалинах часовни… — усмехнулась я.
— Ты хочешь сказа-а-ать, что я — разва-а-алина? Я — разва-а-алина? — зеленые глаза нехорошо сощурились в мою сторону.
Структура сделала несколько шагов назад, освобождая место для будущей воронки.
— Зря ты так, — прошептал мне одноглазый. — Прощай, Цветочек…
Я что-то не поняла? Что значит «прощай»?
— Разва-а-алина… — повторил Эврард, скорбно поджимая губы. — Все с тобой поня-я-ятно…
— Эврард, — я вообще ничего не понимала. — Ты чего? Что я такого сказала?
Но он обиделся смертельно и покинул зал.
— Везучая, — принц Эрик похлопал меня по плечу своей медвежьей лапой. — Тут и за меньшее в порошок стирали!
— Собирайте всех лидеров! — глухо произнесла я, гипнотизируя дверь. — Будем решать, как быть!
Я просидела в кабинете, составляя повестку дня и тщетно пытаясь найти свою вину. Где я только ее не искала, но кристально чистая совесть разводила руками, мол, нет ничего!
— Цветочек! — в дверь бабахнули кулаком так, что чуть не вынесли ее вместе с петлями. — Все пришли.
Я взяла бумаги, расправила плечи и приготовилась поднимать боевой дух команды. Спустившись по лестнице, я увидела, как в холле раскинулся полевой госпиталь. Забинтованные тряпками, подволакивающие ноги, показывающие друг другу выбитые зубы и синяки, лучшие представители структуры обильно жаловались на произвол.