— Да выруби ее! — фыркнул младший, пока вокруг меня собирались люди, обсуждая, что давненько не было идиотов, которые сами забредали на огонек. Топот ног, сеть, прижимающая меня к земле, не давая встать, и полное ощущение беспомощности.
— Сейчас клеймо свое поставлю. А то тут желающих, смотрю, хоть отбавляй! О цене подумаю. Не нравится мне, что она непокорная, — послышался голос «охотника». Мое плечо обожгло, но мне так и не удалось рассмотреть, что там. — Ломать придется! Не любят покупатели дерзких! Помнишь ту девку, которую сманили месяц назад? Ну та, которая прачкой работала? Помнишь, что она на аукционе вычудила! В лицо плюнула новому хозяину! Пришлось убить. Брак, что тут скажешь. А ты…
Ко мне наклонились, глядя равнодушными глазами.
— Послушай моего совета. Тише будь. Я предупредил. И тогда я подыщу тебе хорошего хозяина…
Странное чувство слабости, словно клонит в сон, против воли овладело мной. Я пыталась разлепить глаза, боролась со сном, дергала плечами, но темнота наползала, постепенно отключая сознание.
Очнулась я в пустой комнате, где лежал матрас из соломы и стояла мисочка, словно оставшаяся после привередливой кошечки. Серые глухие стены, ни окна, ни двери. Я приподнялась, покачнулась и растерла затекшую руку. На руке красовалась какая-то вязь букв.
— Проснулась? — послышался глухой голос. — Слушай меня внимательно. Отсюда ты выйдешь только на аукцион. Об стены биться не советую. Каждая царапина или синяк снижает твою стоимость. Запомни это. Чем ниже твоя стоимость, тем хуже твой хозяин. Одну дуру до тебя пришлось отдать почти бесплатно, потому что она разбила миску и изуродовала свое лицо. А ведь она могла бы быть наложницей, а сейчас убирает в лаборатории. Кому она сделала хуже? Не повторяй ее ошибок.
— Вы что тут, людьми торгуете? — возмутилась я, сжимая кулаки.
— Люди — этот тот товар, который никогда не кончается, который никогда не падает в цене и на него всегда есть спрос. Если есть спрос, то должно быть и предложение. Кому-то нужны подопытные, кому-то слуги, кому-то девушки для развлечений. Так что успокойся и жди, — усмехнулся голос. — Подходить к стенам не советую. Сиди и просто жди аукциона…
Сначала я сидела молча, пожираемая обидой и ненавистью. Когда внутреннее бурление достигло апогея, я встала и стала пытаться выбраться, шаря руками по стене. Стоило мне прикоснуться к сыроватым кирпичам, один из них засветился и на меня со всех сторон бросились чудовища, заставив внутренне съежиться от страха и неожиданности. Настолько страшно мне не было никогда. Чудовища рвали меня на части, я чувствовала адскую боль и пелену животного ужаса, застилавшую глаза. Я очнулась и обнаружила себя лежащей на полу. На руках, где должны были остаться следы от когтей, ничего не было. Я была жива-здорова, только сердце бешено колотилось, вспоминая скорую расправу над моим тельцем.