Что ж ты вгоняешь меня в пучины женской депрессии? Дайте мне шпатель, чтобы я могла осторожно отскрести свою раздавленную великой силой искусства самооценочку от пола!
— Дальше, — процедила я голосом, от которого должно замерзнуть все в радиусе километра. — Листай! Ой! Ай! Э! Нет! Хоспади! Это что за?..
На меня смотрели грустные лица — серо-зеленые и синеватые. Вокруг них были какие-то цветочные узоры. Весь каталог навевал ту самую экзистенциальную тоску о чем-то вечном, непостижимом и недостижимом.
— Это ужас! Кошмар! — протестовала я, снова листая страницы с набросками и ужасаясь все сильней. Синеватая костлявая девушка мутным взглядом смотрела на меня с очередной страницы, держа в руках флакон с новыми духами «Ля кости». «Нежный аромат с нотками розы подарит вам умопомрачительную улыбку на весь день!» Если от улыбки хмурый день светлей, то от ее оскала откуда-то, вопреки всем прогнозам, набегает грозовой фронт. Мужик на коне получился чуть лучше, почти полностью сливаясь с лошадкой. Если я и разбираюсь в пропорциях тел, то это не кентавр, это понтавр. Эдакие понты на пони. Рядом с ним бы вполне искусно изображен флакон с бантиком и этикеткой: «Горлен». У понтавра был такой мятый вид, словно он уже с утра вкусил аромат, занюхивая рукавом и конем, а потом поскакал бороться с зеленым змием, неожиданно возникшим на горизонте после пятого флакона. Остальные были не лучше. Я всегда искренне полагала, что выражение «Великое искусство может выдавить слезу даже из самого черствого человека» — фигуральное. Но сейчас в уголке глаза затаилась та самая скупая слезинка, которая намекала на то, что ничего у меня не выйдет с такой командой.
— А где скидки? — простонала я, снова листая страницы и не видя знакомых стикеров.
— Я все сделал, как вы и просили! — снова обиделась ранимая творческая личность. — Скидка на возраст, скидка на вес, скидка на рост… Все сделано в лучшем виде!
— А распродажа? — глаз снова дернулся от первой картинки. Мужчины, в свое время положившие на меня глаз, явно страдали близорукостью!
— Вот! — меня ткнули, как котенка в результаты бурной кошачьей жизнедеятельности. — Один раз я написал слово «Даже». Как и договаривались. Раз про «даже»! Вы просто пролистали…
На меня хмуро смотрели «… идеры», один из которых протяжно и громко зевнул. Маг-проектор тренировался показывать приличную иллюзию, размахивая руками так, словно отгоняет стаю озверевших таежных комаров. В маленьком облачке мелькали какие-то паралитики, которые двигались так, словно уже познакомились с энцефалитным клещом. Ладно, по сравнению с некоторыми презентациями, которые были сделаны в студии «На коленке я лепила, спать хотела и тупила», это еще куда ни шло. Несколько глубоких вдохов и выдохов вернули мне самообладание.